Лимб. Юлия Лим

ей?

      Дэн засмеялся.

      – В следующий раз я тоже напьюсь до неприличия, и вот тогда ты меня повезешь домой. Поймешь, какое это удовольствие – тебя забирать.

      – У меня еще прав нет!

      Дэн затормозил на светофоре. Машину везло на льду. Мимо них со свистом промчался спортивный автомобиль. Дэн покачал головой.

      – Никогда так не гоняй, слышишь? Особенно зимой, – предупредил он брата, и тронулся, когда загорелся зеленый. – Тебе бы не помешало проветриться, а то мама будет ругаться.

      – Ты же меня отмажешь, бро?

      – Я не всегда буду рядом. Повзрослей.

      Лукавый достал из бардачка диск любимой группы. Он потянулся за ним, дернувшись. Ремень болезненно впился в грудь. Лукавый отстегнул помеху.

      – Щас послушаем настоящую музыку! – со счастливой улыбкой он склонился к CD-приемнику.

      Машина подпрыгнула на наледи. Диск слетел с пальца и упал на коврик в ногах.

      – Блин, Дэн… – Лукавый подобрал диск, сдул с него грязь, выпрямился. – Ничего страшного, все в порядке…царапин нет.

      – Пристегнись! – крикнул Дэн, ударив по тормозам. Завизжали шины.

      Лукавого ослепило фарами. Машину тряхнуло – кто-то врезался слева. Лукавый потянулся за ремнем. Рука скользнула по бугристой ткани – в бампер въехал другой автомобиль. Лукавого бросило в стекло: разбив его, он отлетел на тротуар. Лежа на животе, он пытался вдохнуть. Все отдалялось: вопли сигнализаций, крики людей, шум. Недавно выпавший снег окрасился в красный, и все потемнело.

      Глава 1

      Он хотел закричать, но не смог разомкнуть губы. Разжал веки, пошевелил глазами, вглядываясь в белые потолки. Затылок отозвался болью, поблизости что-то натужно запищало.

      – Позовите врача! Он очнулся!

      Лукавый попробовал пошевелить рукой, но не почувствовал ее. Приподняться на локтях тоже не вышло. Слабость накатила на него ломящей волной, и он закрыл глаза. Чужие голоса обрывками забирались в уши. Ему не хотелось запоминать их, он желал лишь одного: чтобы все замолчали и оставили его в покое.

      Кто-то прикоснулся к его веку, раскрыл его и посветил фонариком.

      – Поздравляем…вышел из комы, – сказал расплывчатый голос.

      Лукавый не различал ни пола, ни возраста людей, что окружали его. Он видел размытые силуэты, а прикосновения к коже ощущались далекими зудящими покалываниями. Мысли потухли. Пустота, беспомощность и слабость навалились на него.

      Он выныривал из тьмы, чтобы разглядеть потолок, а после закрывал глаза и проваливался в сон. В один из дней голос, прояснившийся и ставший знакомым, помог Лукавому не заснуть сразу после пробуждения. Он хотел повернуть голову, но не.

      Невысокая худая женщина склонилась к лицу сына. Лукавый видел, как в ее глазах появляются слезы. Они падали, скатывались по его лицу, исчезая в подушке.

      – Ничего не говори. Отдыхай, сколько надо, мы с папой обо всем позаботимся…

      Врачи и родители занимались с ним лечебной физкультурой, помогали восстанавливать речь.

      Поначалу Лукавый едва мог шевелить пальцами, кое-как складывал их в кулак. Постепенно тело начало слушаться его, а звуки из рта превратились в полноценные слова.

      – Возвращаться в тело всегда тяжело, – сказал ему медбрат на очередном осмотре, – но ты справишься. Ты парень сильный, у тебя почти все зажило.

      – Почти? – спросил Лукавый.

      – Когда тебя привезли, из твоего затылка торчал осколок. Мы его вынули, кожа заживает. Остался только шрам, и волосы вокруг него прорастают медленнее.

      – Можно взглянуть? – сказал Лукавый.

      – Что? Хочешь посмотреть? – медбрат достал смартфон, сделал несколько снимков, и показал ему.

      Лукавый присмотрелся: крупный некрасивый шрам виднелся сквозь редеющие темные волосы. Он осторожно коснулся затылка.

      – Отрастут? – спросил он, глядя на медбрата через отражение в экране.

      – Конечно. Пройдет немного времени и… – ответил тот и повез его по коридору.

      Лукавый нахмурился. Время. Теперь он ненавидел это слово больше других. Пока он лежал в коме, отголоски разговоров проникали ему в разум. «Нужно время, дайте ему время, пройдет время». Они говорили это так легко, а для него кома была бесконечно темной тюрьмой.

      Спустя два месяца упорных занятий Лукавый заговорил бодро, с редкими запинками. Иногда он забывал слова, но держал под рукой словарь, который ему привезли родители. Врач похвалил их выбор, и посоветовал беречь зрение. Родители запретили сыну пользоваться смартфоном.

      – Где Дэн? – спросил Лукавый, когда они пришли его навестить.

      – Он в отъезде, – сказал отец.

      – Все пять месяцев?

      –Его отправили в командировку.

      – Я бы его навестил в такой ситуации, – отец не обратил внимания на упрек в глазах сына.

      – Я тебе яблок принесла. Сейчас порежу, –