Этому в школе не учат. Сергей Зверев

у чекиста должна быть холодная голова.

      – Давно я уже не чекист.

      – Э, не зарекайся…

      – А как ты жил, Аристарх Антонович, все эти годы? Где служил, если не секрет?

      – Для тебя не секрет. Поносило по свету. Дальний Восток. Северный Кавказ. И с басмачами дрался в Узбекистане. А с 1938-го в центральном аппарате НКВД в отделении контрразведки по посольствам. Как раз по немцу работали.

      – Что-то неважно вы работали, если он так нежданно по нам врезал! – не выдержал я, забыв вовремя прикусить язык.

      Ожидал взрыва – мой товарищ вполне способен на такие эмоции. Но он лишь пожал плечами:

      – Не от нас зависело, Сергей Павлович. Не от нас… Вон, я день нападения точно знал. Но нам не поверили.

      – Не поверили, – удрученно кивнул я, пытаясь осознать, сколько же нам стоило это неверие.

      – Были на то причины, – отмахнулся Вересов. – А после начала войны посольств, с которыми мы боролись, не стало. Разбросали наших сотрудников по районам Москвы – организовывать ПВО и истребительные батальоны. А меня в самое пекло послали – на Западный фронт, представителем наркомата. Считай, с первых дней там. Вот вернулся. И сразу к тебе.

      – И как там… – Я запнулся, простые слова неожиданно не давались мне, будто я боялся услышать ответ на свой незатейливый, но очень важный для меня вопрос. – Как там, на фронте?

      – Эх, дорогой мой человек… Как бы тебе сказать… Гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Что хуже землетрясения и других природных катастроф? Это катастрофа военная! – Вересов хлопнул ладонью по столу, и взгляд его стал каким-то отсутствующим, а щека дернулась.

      – И как дальше?

      – А никак. Будем биться за Москву…

      Глава 9

      Еще только получив форму и винтовку, Курган сразу понял, что получил к ним в придачу ту власть над людьми, к которой всегда стремился. Это власть страха. Власть над жизнями. Власть над имуществом.

      Винтовка – власть. А пулемет – непреодолимая сила. Поэтому он любил работать именно с пулеметом, не гнушаясь самых грязных дел.

      Проходили неделя за неделей, а работы не убавлялось. Курган и представить себе не мог, что вокруг столько пособников большевиков и евреев. Когда повязали явных, остались скрытые. Немцы работали методично и не упускали ничего. День перерыва – и опять обыски в городах. Броски на деревни.

      Из подвала дома в Минске извлекли израненного красного командира. Из квартиры в Гомеле – скрывающегося коммуниста.

      Нищие и богатые, образованные и невежественные – всех их объединяло одно. Отныне они – цель айнзатцкоманды и специальной группы полиции. Они жертвы. Так написано им на роду – хрустнуть костями на зубах боевых псов Третьего рейха…

      Полицаи спецгруппы жгли хаты. Расстреливали местных жителей. Давно уже привыкли к своей грязной работе. Выезжали на мокрые дела с шутками и прибаутками. Юмор – вещь полезная в жизни. А смешнее всего унижать беспомощных людей, которые находятся в твоей власти.

      По деревням Курган работать не любил. Леса рядом. А где лес,