Не стреляйте в любимого. Владимир Колычев

когда он предложил ей войти, и сказала:

      – У меня всего один вопрос.

      – Я не знаю, где Рома, – так же лаконично ответил Дима.

      – Жаль, – вздохнула девушка.

      Одета она была непритязательно – джинсы синие, блузка белая в зеленую полоску, а в целом – серый цвет. Но при этом выглядела ярко – за счет своего природного обаяния. Было в ней что-то такое магнетическое, высоковольтное.

      Люба уже собралась уходить, но Дима ее остановил:

      – Так погоди, ты что, не хочешь его найти?

      – Почему не хочу? – Она глянула на него резко и удивленно.

      – Только делаешь вид, что хочешь…

      – Зачем мне делать вид?

      – А вот это хороший вопрос! Прошу! – Он повел рукой, приглашая зайти.

      Люба пожала плечами, но порог переступила.

      – Вы поссорились с Ромой? – спросил Дима, показывая жестом на диван перед телевизором.

      Но Люба осталась стоять.

      – Нет.

      – Вы поссорились, ты разозлилась.

      – Нет.

      – Ты убила его и съела.

      – Это шутка такая?

      – И теперь делаешь вид, что ищешь его. Чтобы снять с себя подозрения.

      – Плохой из тебя детектив, – усмехнулась она.

      – Кто знает, кто знает…

      – Я пойду?

      – А зачем приходила? Ну да, видимость ты уже создала…

      – Роме угрожали.

      – Кто?

      – Игнат, муж его бывшей подружки. Что ты о нем знаешь?

      – Вопросы здесь задаю я! – произнес Дима, делая строгий вид.

      – Хватит дурачиться! – одернула его Люба. – Рома пропал, с ним точно что-то случилось.

      – Спасибо за информацию, – усмехнулся он.

      Люба глянула на него как на неисправимого клоуна и махнула рукой.

      – Я пойду?

      – А как же расследование? Кто-то же должен найти Рому?

      – Ты должен знать, кто такой Игнат Шапиров.

      – И жену его знаю.

      – Лена моя одноклассница, она пригласила меня в клуб, я позвала Рому. Я не думала, что они знакомы… Рома чмокнул ее в щеку, Игнат это увидел, разозлился. Рома понял, что с ним лучше не связываться, и мы ушли.

      Тут раздался звонок в дверь.

      – Пиццу будешь? – спросил Дима.

      Изображение с видеокамеры выводилось на телевизор, можно было глянуть и на экран домофона, висевшего в прихожей, но он отказался и от того, и от другого, так как был уверен, что привезли пиццу. Но за порогом стояла мама. Сияющая как звезда в небе, роскошная как царский дворец, загадочная как ночь. Ей было сорок шесть, а выглядеть она пыталась на двадцать пять.

      – Не помешала? – не без сарказма спросила мама.

      – С чего это вдруг?

      Дима пропустил ее в дом, закрыл за ней дверь, и она сразу танком двинулась на Любу, один глаз – пушка, другой – пулемет. Казалось, она раздавит бедную девушку, намотает ее на гусеницы. Диме ничего не оставалось, как встать между ними.

      – Кто это? – останавливаясь, бесцеремонно спросила мама.

      Она совсем не прочь была его женить, но только на девушке из высшего