Фортификатор. Дмитрий Александрович Билик

озаряется снизу, открывая взору крепкую фигуру, суровые складки на немолодом лице и жесткие, со стальным отблеском глаза.

      Он садится передо мной на такой же вдруг появившийся из ниоткуда куб. Жует крепкими желтоватыми зубами нижнюю губу и, поколебавшись, громко и властно требует:

      – Отключить силовое поле!

      – Господин Управитель, – голос сверху наоборот отличается неуверенностью, – обвиняемый может напасть.

      – Отключить!

      От внезапного освобождения я теряю равновесие и чуть не падаю вперед. Но гость ловит меня.

      – Раньше ты был поменьше, Андрей.

      – Синтетические полуфабрикаты, будь они неладны, – улыбаюсь я. – Спасибо, что пришел, дядя Игорь.

      – Я не мог не прийти.

      Мы смотрим друг на друга молча, боясь сказать что-нибудь лишнее. Дядя Игорь был лучшим и, наверное, единственным другом отца. По крайней мере, о других я не знал. Раньше Управитель третьего порядка шоу-игры «Фортификация» был частым гостем у нас. Пока не умер отец…

      – Я читал твое дело. – Возвращает он меня в исходное положение. – Попробую, конечно, что-нибудь сделать…

      – Не надо, тут уже все ясно. Здесь мне не поможешь.

      – Но ты попросил меня срочно приехать… Не из сентиментальности же.

      – Я очень рад тебя видеть, но нет. Единственный мой шанс на спасение – «Фортификация».

      – Андрей, ты же знаешь условия, – покачал головой дядя Игорь. – Люди, ранее не судимые, могут заключить договор на три года. Осужденные впервые, со сроком не более чем на восемь лет, могут заключить договор на десятку. Но ты… тебя хотят упечь на пожизненное.

      – Я знаю, но ты забываешь еще об одном договоре.

      Глаза Управителя расширились, а пальцы нервно затеребили лацкан пиджака.

      – Нет, ты не понимаешь, о чем просишь. Программа «девиантного искупления пункт А» не оправдала себя, сейчас идут разговоры о ее закрытии. Хотят оставить лишь пункт В – первоходы, осужденные не более чем на восемь лет…

      – Это мой единственный шанс выжить.

      – Ты не понимаешь, о чем просишь. За тридцать лет ты превратишься в овощ, живое чучело. Через неделю после начала игры у тебя включится самый низкий болевой порог, который ты только можешь представить. Ранят незначительно в руку, будешь чувствовать, будто ее оторвали. Знаешь сколько девиантов среди победителей за две эпохи?

      – Ноль, – ответил я.

      – Именно. Ноль. Если в Первую эпоху было подано триста шестьдесят четыре заявки «девиантного искупления пункт А», то во Второй – шестьдесят две. На Третью – лишь пять. Большинство из играющих девиантов сейчас просто сошли с ума. После сноса их фортов они даже не отстраиваются. Система по умолчанию забрасывает их на новые территории, но те сидят в командных пунктах все в слюнях, ожидая нового сноса. Понимаешь?

      – Понимаю. Но я лучше попробую, чем буду всю жизнь горбатиться в колонии.

      – Ты же знаешь условия?

      – Знаю. Одна попытка, одна эпоха. Не побеждаешь, остаешься