Взгляд василиска. Иван Оченков

братец, – только и смог ответить Алеша.

      – Совсем обнаглели косорылые, на офицера напали.

      – Да они не то чтобы напали, но какой-то сверток тащили, а оттуда стон, – сбивчиво попробовал объяснить им великий князь.

      – Сейчас поглядим, – деловито стал распоряжаться унтер, – Самохвалов, ну-ка разверни сверток!

      Солдат немедленно выполнил распоряжение, и их взорам предстало удивительное зрелище. В грязную мешковину была завернута девушка определенно европейского вида. Очевидно, от недостатка воздуха ей стало нехорошо, и она находилась в обмороке.

      – Барышня, – протянул с глупой улыбкой солдат, которого унтер назвал Самохваловым, – красивая!

      – Ты-то что в этом понимаешь, дурья башка, – оборвал его строгий начальник, – лучше грузите ее в тележку, да отвезем в участок. Там и разберемся, кто такова. Ваше благородие, пожалуйте с нами. Вы все же свидетель.

      Сказано – сделано, быстро уложив спасенную в «экипаж», солдаты споро покатили его к своему участку. Занеся ее внутрь, стали думать, как оказать помощь не приходящей в себя девушке.

      – Надо бы за фельдшером послать, – задумчиво протянул унтер, – да за писарем, протокол писать.

      Однако врачебная помощь не понадобилась, лейтенант достал из кармана благоухающий парфюмом платок и поднес к лицу бывшей пленницы. Девушка наморщила прелестный носик, пару раз чихнула и пришла в себя.

      – Где я? – спросила она слабым голосом.

      – В участке, барышня, – с участием в голосе отвечал ей унтер, – хунхузы, чтобы им ни дна, ни покрышки, схватили вас, да и поволокли незнамо куда. Скажите спасибо, что их благородие мимо проходил и вступился, а то бы…

      – Спасибо вам, – пролепетала спасенная, во все глаза глядя на своего спасителя.

      – Не стоит благодарности, – мягко отвечал ей Алеша, – вам уже лучше?

      – Немного.

      – Где вы живете?

      – На Купеческой…

      – Эко вас занесло, – крякнул унтер, – что же вы гуляете одна в сию пору? Далеко ли до беды!

      – Я учительница в пушкинской школе, – стала объяснять девушка, конфузясь, – шла домой, а тут…

      – Чего уж там, на грех мастера нет. Однако где Филька, писарская его душа? Протокол-то сам собой не напишется.

      – Ой, – всполошилась спасенная, – а можно без протокола?

      – Как же без протокола, барышня, – удивился унтер, – порядок есть порядок!

      – Понимаете, – почти со слезами на глазах взмолилась учительница, – у меня могут быть неприятности.

      – Да какие уж это неприятности, супротив похищения-то!

      Совсем уже пришедшая в себя девушка в отчаянии оглянулась и снова встретилась глазами со своим спасителем. Широко открытые карие глаза так просили о помощи, что Алеша не смог остаться безучастным.

      – А что, братец, – обратился он к унтеру, – из господ офицеров здесь никого нет?

      – Да как же, ваше благородие, нет. Господин подпоручик