Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван». Дмитрий Янковский

это очень заманчиво, и я согласился.

      – Ключ! – протянул я руку.

      – Что? – помотал головой Жаб.

      – Мне нужен ключ от камбуза и от погрузочного люка.

      Взводный передал мне оба ключа, я открыл отсек, затем перезарядил карабин и распахнул дверь камбуза.

      – Мне нужно восемь человек! – крикнул я пленным, направив на дверной проем ствол с торчащим из него гарпуном. – Кто мне поможет, возьмет плотик и попытает счастья за бортом.

      Затем пришлось повторить то же самое по-английски. Через минуту на палубу выбрались первые желающие. Набралось не восемь человек, а только шесть, но мне и этого было достаточно. За спиной последнего я запер дверь камбуза.

      – В броневике лежат два ящика, – показал я острием гарпуна. – Как только оба окажутся за бортом, вы свободны.

      Они взялись за работу под моим прицелом. Рипли даже не проснулась, так прижала ее морская болезнь. Пираты вшестером брали каждый ящик, в два приема дотаскивали до борта и швыряли в воду. Вскоре все было кончено.

      – Можете брать плотик!

      Их не надо было упрашивать. Моряки спешно обвязались веревкой, сняли с переборки короб и вместе с ним бросились за борт. Я услышал только отголосок сирены за кормой. «Красотка» шла полным ходом.

      – Спасибо, Копуха! – прохрипел Жаб, выслушав мой доклад. – Пока я жив, можешь рассчитывать на мою помощь.

      Я кивнул, захлопнул дверь командирской кабины и поспешил в рубку, к штурвалу. У меня было ощущение, что я стал обладателем волшебной лампы. Жаб даже чем-то похож был на джинна – лысый и страшный. Надо только проверить, как он выполняет желания.

      О содержимом ящиков я старался не думать, но мысли помимо воли кружили вокруг этой темы. Моя память раз за разом прокручивала картинку с пиратами, швыряющими ящики в океан.

      Шторм набрал полную силу. Близился час рассвета. Я стиснул штурвал и перевел машины на самый полный вперед.

      Часть вторая. Пополнение

      Мы с Пасом лежали на нагретой крыше ангара и щурились от яркого солнца. Ветер Атлантики шумел карибскими пальмами и океанским прибоем, над головой вскрикивали чайки. До обеда оставался час с небольшим.

      – Здесь можно превратиться в овощ, – вздохнул я и перевернулся на бок. – Год прошел, но ничего не меняется. А Рипли? Видел, как она сдала?

      – Пьет она крепко, – нахмурился Пас. – Постоянно зависает в бунгало с Долговязым. Что ей не дает быть как все? На камбузе она боролась с обстоятельствами и надеялась на чудо, а здесь никто не запрещает ей уходить в глубину, просто тут в глубине делать нечего. Тишь, гладь да божья благодать. Райское место.

      – Вот именно. Надо будет совершить какой-нибудь смертный грех, чтобы случайно не попасть в рай, – фыркнул я. – Такая вечность меня пугает.

      – Что же тебе надо для счастья?

      – Вести «Красотку» через штормовой океан. Тот день был счастливейшим в моей жизни. Мы со стихией были на равных.

      – Ты говоришь как салага, а не как «дед». «Дед» должен быть ленивым и толстым.

      – А