Как стереотипы заставляют мозг тупеть. Клод М. Стил

нгсон настойчиво подталкивали меня написать эту книгу, и я благодарю их. Я также благодарю их за терпение и поддержку, которую они оказали мне, пока я писал книгу, и за идею серии книг.

      Социальное психологическое научное исследование представляет собой совместное предприятие, и сотрудничество в основе моего исследования заложило почву для повествовательной структуры книги. Поэтому многие соавторы описаны на ее страницах (многие также комментируют разделы книги). Но некоторые исследователи не появились в книге, но повлияли на мое исследование и мышление, и это – Приянка Карр, Эмили Пронин, Дэрил Ваут, Джули Гарсиа и Дэвид Шерман.

      Я бы также хотел выразить особенную благодарность Хейзел Маркус и покойному Роберту Заджонку, чьи дружба, поддержка и постоянное желание заниматься вопросами книги и докопаться до самой сути сделали мою книгу значительно лучше, чем она получилась бы в противном случае. Спасибо их дочери, Крисии Заджонк, чей искренний рассказ об опыте в колледже внес огромный вклад в книгу. Также следует отметить, что ученые тоже люди, и поддержка друзей и коллег Эварта Томаса, Дженифер Эберхардт, Кэрол Двек, Ли Росс, Марка Леппера, Дейла Миллера, Лэрри Бобо, Марси Морган и моих коллег по Стенфордскому центру сравнительного анализа рас и этничности сделала работу лучше, чем она могла бы быть. Еще Кит Вейлуу и Ричард Нисбетт дали полезные комментарии к первым главам книги. Я выражаю благодарность и хочу подчеркнуть, что ни один из этих добрых людей не несет ответственности за ошибки и поспешные суждения, на которые вы, читатель, можете наткнуться.

      Я также благодарен моим редакторам в В.В. Нортон – Молли Айзенберг, Джейку Шинделу и снова Роби Харрингтону за их глубокие, часто раскрывающие глаза комментарии, которые помогли книге со всех сторон – эти люди мягко подталкивали и направляли меня к наилучшему исполнению книги. Не меньшая благодарность людям, которые в качестве ассистентов студенческого исследования помогли мне в разных вопросах подготовки рукописи: Хиллари Бергсикер, Метью Джексон и особенно – Эйприл Хаус, которая провела кропотливую работу, собирая ссылки на заключительном этапе подготовки рукописи. Особенно благодарю моего агента Тину Беннет – за то, что она сделала процесс работы гладким и увлекательным.

      Исследованию необходимы источники финансирования, и за вклад, который превратил мое исследование в книгу, я всегда буду благодарен Национальному институту психического здоровья за несколько исследовательских грантов и особенно – Фонду Рассела Сейджа и его президенту Эрику Воннеру, который заранее был готов дать ход моему исследованию, и, связавшись с ним, позволил ему дорасти до солидных величин.

      Наконец я хотел бы поблагодарить моих коллег в Центре углубленного изучения поведенческих наук в Стенфорде, потому что они проявили ангельское терпение, пока я заканчивал книгу, пренебрегая своими обязанностями руководителя. Терпение питает человеческую доброту, и они действительно добрые друзья и коллеги.

      Глава 1

      Вступление: в корне идентичности

      1

      Япомню, как впервые понял, что я черный. Мне было лет семь-восемь, я шел из школы с соседскими детьми в последний учебный день – перед нами лежало все лето, и я узнал, что «черные» дети не могут плавать в бассейне нашего парка, за исключением дневного времени в среду. Тогда по средам, завязав купальники потуже в полотенце, мы двигались караваном из нашего района к священному бассейну в прилегающем белом районе. Странное еженедельное паломничество. Оно отражает расовый порядок времени и места – Чикаго, 1950-е и начало 1960-х. Для меня состоялось то, что психолог Уильям Кросс называет «встречей» с фактом существования расового порядка. Влияние порядка на мою жизнь казалось огромным – жизнь, в которой можно плавать только днем в среду? Почему? Более того, впереди были новые проявления. Затем я обнаружил, что мы, черные[1] дети, – мы, кстати, жили в одном районе и до той встречи были просто детьми – не могли кататься на роллердроме во все дни, кроме вечера четверга. Мы могли приходить постоянно, но кататься только вечером в четверг. Сегрегацию было трудно не замечать. Ошибки дорого стоили, как например: в возрасте тринадцати лет я приехал к шести утра устраиваться на поле для гольфа носильщиком, прождал весь день, чтобы услышать, что они не нанимают негров. Так я узнал, что я черный. Я не знал, что означает быть чернокожим, но начинал понимать, что ничего хорошего в этом нет.

      За десятилетия ретроспективного подхода я пришел к мысли, что понимаю то, что произошло. Я столкнулся ни с чем меньшим, чем с условием жизни: что важно – условием жизни, привязанным к моей расе, к моему черному цвету кожи в то время в том месте. Условие очень простое: если я присоединялся к каравану и шел в бассейн в среду днем, тогда я проходил; если я шел в бассейн в любое другое время, тогда я не заходил. Для семи-восьмилетнего меня плохое условие. Но хуже всего не само условие. Например, если бы родители навязали его мне за то, что я не вынес мусор, я не расстроился бы так сильно. Меня убивало, что условие ставится по цвету кожи. Я ничего не мог с этим поделать, и, если черная кожа могла помешать мне плавать, что еще она могла на меня навлечь?

      В

1

Здесь и далее автор в тексте использует слова черный и чернокожий, при переводе и редактировании данные слова не были изменены, чтобы сохранить смысл книги.