Командировка. Борис Яроцкий

песчаный пляж. На нем – ни души.

      – А ваша тропинка вон туда. – Старик показал на кусты боярышника, за которыми четко просматривался зеленый забор. – Идите вдоль забора. Найдете лаз. Через него и попадете прямо в город нашего панства.

      – А как же патруль?

      – А его там нет, – сказал старик. – Но если вдруг… Тут менты лазят – дорогу спрямляют. Тогда вы прикиньтесь иностранным туристом. Лучше всего американцем. Их у нас не любят, но так как они денежные, с ними считаются.

      Они шли по гребню высоты. В закатных лучах осеннего солнца Днепр казался огненным. Но куда красочней в этих же лучах выглядел дачный город: крыши домов из меди, некоторые – из титановых сплавов. И все это сверкало, сияло. Так в ясный солнечный день сверкают и сияют величественные купола кремлевских соборов. Украинские паны не московские господа, а умеют обустраиваться не хуже московских.

      – У меня там племяш служил в охране, – говорил старик, показывая подбородком на дачный город. – Лафа была, да по-дурному кончилась.

      – Что так?

      – А так. Попросили его одному американцу найти молоденькую проституточку. Из простеньких. Племяш ничего умного не придумал, как предложить повариху из милицейской столовой. А эта стерва с трипперком оказалась. Племяша вызывал на ковер сам пан Ажипа. Из-за этого инцидента, говорили в городе, Америка могла с Украиной разорвать дипломатические отношения.

      – И чем это кончилось? – осторожно полюбопытствовал Иван Григорьевич.

      – Чем же… – ухмыльнулся старик. – Кто-то умный успокоил мэра: вот видите, сказали ему, и Украине есть что в Америку экспортировать.

      – А где же теперь ваш племяш?

      Старик из-под туго набитого мешка озорно взглянул на спутника:

      – У бывших ментов, дорогой товарищ, лучше всего получается рэкет. А это в наше время очень престижная профессия.

      На развилке тропинок старик остановился:

      – Ну, бывайте. Вам сюда – вдоль забора, а мне вон туда, – показал на одиноко стоявшее железобетонное строение и пояснил: – Раньше там был склад ядохимикатов. В настоящий момент я как бы его приватизировал: держу своих козочек. С козочками, к вашему сведению, выживала любая цивилизация. В молодости, будучи археологом, я защитил кандидатскую, о роли скотины в жизни наших предков… Ну, всего вам…

      Патрули, оказалось, были повсюду. Не доходя до лаза, Иван Григорьевич сзади себя услышал окрик:

      – Эй, диду! А ну, стий!

      На тропинку вышел молоденький лейтенант с прической под «крутого», поманил пальцем. Иван Григорьевич сделал вид, что не понял жеста. Уже не оглядываясь, продолжал идти. Лейтенант догнал его, остановил.

      – Диду, кому сказано? – Голос жесткий, холодный. «Этот, пожалуй, набьет». Иван Григорьевич заговорил по-английски. Лейтенант слушал, но не понимал. Пришлось перейти на корявый русский:

      – Что такой «куды»? – и сделал манящий жест пальцем. Но тут выскочил второй милиционер, постарше возрастом, круглое лицо мятое, припухшее, видимо,