Командировка. Борис Яроцкий

Григорьевич слушал молча, отозвался нескоро:

      – Мне приятно слышать, Миша, что вы своих друзей в беде не оставляете.

      Впервые он назвал Михаила только по имени, как бы давая понять, что он помнит свою школьную подругу.

      – И еще. Тетя просила вам передать, чтобы вы подыскали другую квартиру.

      – Мне у Забудских неплохо…

      – Да, но к ним возвращается их старший сын.

      – От него же никаких вестей?

      – Едет… Вам они стесняются сказать…

      – Спасибо, что предупредили. Буду искать квартиру…

      – А может, вы сначала поговорите с моей тетей? Вот вам телефон. – Михаил передал Ивану Григорьевичу карточку, на прощание крепко пожал руку.

      Иван Григорьевич еще долго стоял во дворе, не спешил заходить в квартиру, где скоро появится еще один жилец, о котором хозяева старались помалкивать. И в этом была какая-то загадка.

      Но больше загадочного привнес бывший военпред майор Спис, председатель городского Союза офицеров. Он ускорил встречу с Настей.

      «Узнаем ли друг друга?» Еще можно было оттянуть свидание. Но не встретиться он уже не мог.

      Глава 7

      Наконец-то Ивану Григорьевичу представилась возможность выполнить свое обещание: посмотреть Игоря. И здесь помог Михаил Спис. Он нашел злосчастные пять долларов на взятку директрисе, и в субботу рано утром приехал к Забудским, велел спешно собираться. Кроме долларов он достал еще канистру бензина – этот страшно дефицитный продукт – ровно столько, чтоб добраться до интерната и вернуться обратно.

      Отправились втроем. Анатолия Зосимовича оставили на хозяйстве – дали возможность отоспаться. На патронном забурилась поточная линия, и группа наладчиков, куда входил и Анатолий Зосимович, провозилась до утра. Домой хозяин принес двести тысяч карбованцев и бутылку «Степной козацкой» канадского производства.

      Надежда Петровна везла Игорьку гостинец – пирожки с капустой. В салоне «москвича» царил аппетиный запах.

      – Было время, мы детям возили шоколадки, – вдруг посетовала женщина, ни к кому не обращаясь. Иван Григорьевич невольно сглотнул слюни: он позавтракал одним чаем.

      То время, которое вспомнила рано постаревшая в нищете и заботах женщина, он представил по-своему: тогда он был в Америке. Его сыновья – Эдвард и Артур – росли в свое удовольствие, им, как и ему, офицеру Пентагона, голодать не доводилось. Пища для них была так же естественна, как и воздух, которым они дышали.

      На сетования женщины откликнулся Михаил. Не отрывая взгляда от разбитой дороги, он сказал, как пошутил:

      – Наше время, сытое и счастливое, будет на новом витке спирали.

      – Дай-то бог, – вздохнула Надежда Петровна.

      Иван Григорьевич промолчал. За чернеющими полосками крохотных огородов показались серые кирпичные трехэтажки – корпуса интерната.

      «Москвича» припарковали к железным решетчатым воротам, из которых были выломаны прутья. Втроем направились в административный корпус. С пятью долларами в кармане Надежда Петровна