Наше время. Зачем мы рождаемся. протоиерей Андрей Ткачев

связующим звеном всего мироздания. Так Сам Господь захотел, так Он сделал. И так и есть: человек соединяет собой мир видимый и мир невидимый.

      Потому что человек – существо, живущее одновременно в двух мирах. Он живет в мире мыслей и идей, в мире молитв, в мире нравственности, которую не пощупаешь пальцами. И при этом он живет в совершенно конкретном трехмерном мире, в котором есть верх и низ, право и лево. И еще он живет во времени. Но умом своим он находится вне времени, и сердцем – вне времени живет. Об этом известный пассаж Державина: «Я царь – я раб – я червь – я Бог». Я – все, я соединяю в себе несовместимое, я велик и ничтожен.

      Но откуда я, «столь чудесен», взялся?

      Отколе происшел? – безвестен;

      А сам собой я быть не мог.

      Твое созданье я, Создатель,

      Твоей премудрости я тварь,

      Источник жизни, благ податель,

      Душа души моей и царь.

      Ты есть Ты создал меня, а значит, – есть и я. Державин обрушивает атеистическую логику, потому что атеистическая логика говорит: я есть, и я придумываю богов. Нет! Ты, Господи, есть, а значит – есть и я. Коль есть Ты, то есть и человек.

      Твоей то правде нужно было,

      Чтоб смертну бездну преходило

      Мое бессмертно бытие;

      Чтоб дух мой в смертность облачился

      И чтоб чрез смерть я возвратился,

      Отец! – в бессмертие твое.

      Человек – это парадоксальное бытие. О человеке можно говорить только в парадоксе. Это непонятный сам себе персонаж. Это вечная загадка для самого себя. Действительно, кто этот «я»: просто животное или – царь животных? Или я вообще не отсюда, но почему-то здесь? Это вечная проблема. На человека и нужно смотреть как на проблему – прежде всего для самого человека, как на персонаж, сам себя оценивающий, – и как на некое общепланетарное явление.

      Он любим, потому что он последний, и он любим, потому что именно он связывает собой невидимое и видимое. И ангельское существование – родное нам, человекам, потому мы и поем псалмы, поем «Аллилуйя» и говорим: «Свят Господь Саваоф» – точно так же, как серафимы и херувимы.

      Но и животное всякое тоже понятно нам, потому что они – живородящие и млекопитающие или просто любящие жизнь, плавающие в водах, летающие в воздухе. Мы всех их тоже можем понять, мы можем крякать с утками по-утиному, плавать с рыбами по-дельфиньи…

      Мы можем в силе ума летать в воздухе при помощи самолетов, мы можем молиться с ангелами на литургии. Мы можем все. Притом что человек – самое слабое животное, если смотреть на него как на часть мира животных. Он очень долго превращается в самостоятельного деятеля жизни. Жеребенок, родившись от кобылы, тут же на ножки встает. Он слабый, падет, но уже ходит и ищет вымя. А пока ребенок пойдет, сколько бессонных ночей у его колыбели проведет мать! Человеческий детеныш – самый слабый. Он не видит еще ничего, когда рождается, он не разговаривает, он еще ничего не понимает. И у него нет ни панциря, ни когтей, ни рогов, ни копыт, ни крыльев – ничего. Он – самое слабое существо в мире.

      И