Незнакомцы. Дин Кунц

санитары? Выносить ночные горшки, менять белье? Зачем это нужно?

      – Через неделю вы сами это поймете, – со счастливой улыбкой на лице отвечал отец Стефан. – И, когда это произойдет, я помогу вам отомкнуть один из секретных замочков вашей психики, и вы сможете заглянуть в себя и, не исключено, найдете причину утраты веры – и преодолеете ее.

      На лице Брендана читалось сомнение.

      – Но ведь вы обещали дать мне три недели! – сказал отец Стефан.

      – Хорошо.

      Брендан непроизвольно поправил свой белый жесткий воротничок – похоже, он сожалел, что ему придется расстаться с ним на некоторое время, и это уже было добрым знаком.

      – Я дам вам денег на расходы, вы снимете номер в недорогом отеле, будете жить среди обычных людей, это должно пойти вам на пользу после церковного затворничества. Ступайте переоденьтесь и потом зайдите ко мне. А я пока позвоню доктору Макмертри и обо всем с ним договорюсь.

      Кивнув, Брендан направился к двери, но вдруг остановился.

      – Есть одна деталь, говорящая в пользу предположения о том, что моя проблема имеет психологический, а не рассудочный характер, – нерешительно проговорил он. – В последнее время мне снятся странные сны… точнее, один и тот же сон.

      – Рецидивирующий сон, совсем по Фрейду.

      – Я видел его несколько раз после августа. Но на этой неделе – три раза за последние четыре дня. Очень неприятный сон, он повторялся вновь и вновь на протяжении ночи. Короткий, но яркий. Мне снились черные перчатки.

      – Черные перчатки?

      Брендан поморщился:

      – Мне снилось, что я в незнакомом месте. Лежу на кровати. Словно бы… связанный. Мои руки и ноги привязаны к кровати. Я хочу встать, убежать, выбраться из комнаты, но не могу. В комнате полумрак, трудно что-либо разобрать. И потом эти руки…

      Он вздрогнул.

      – Руки в черных перчатках? – подсказал отец Вайцежик.

      – Да. В черных блестящих перчатках, виниловых или резиновых. Очень плотных, туго обтягивающих руку. – Брендан отпустил дверную ручку и вернулся на середину комнаты, где замер с поднятыми перед глазами ладонями, словно бы пытаясь вспомнить подробнее, как выглядят руки в черных перчатках из его навязчивых снов. – Мне не видно, чьи это руки, что-то случилось с моим зрением. Я вижу только перчатки, до кистей. А выше – выше все расплывается.

      Лицо Брендана побледнело, в голосе слышался страх.

      Порыв холодного ветра сотряс оконное стекло, и отец Стефан спросил, невольно поежившись:

      – Этот человек в черных перчатках – он что-нибудь говорит вам?

      – Он никогда не произносит ни слова. – Брендан вновь содрогнулся, опустил руки и засунул их в карманы. – Он только прикасается ко мне своими холодными скользкими перчатками.

      У кюре был такой вид, словно он и сейчас чувствует их прикосновение.

      – И в каком месте вы ощущаете прикосновение этих черных перчаток? – с явным интересом подался вперед отец Стефан.

      Глаза молодого