Незнакомцы. Дин Кунц

случились с ней в довольно схожих местах.

      Все ее труды, все долгие годы упорного овладения тайнами и искусством Эскулапа, все надежды и мечты в один миг рухнули. В последнюю, решающую минуту она подвела Джорджа, возлагавшего на нее как на хирурга большие надежды, подвела своих родителей и себя самое. Отрицать очевидное было уже нельзя: с ней что-то случилось, произошло нечто страшное, полностью исключающее дальнейшую врачебную карьеру. Что же это, психоз? Опухоль мозга? Склероз?

      Дверь пожарной лестницы внезапно распахнулась, резко скрипя и скрежеща несмазанными петлями, и, тяжело дыша, на улицу вывалился Джордж Ханнаби. Не обращая внимания на снег, покрывший скользкую мостовую тонким обманчивым слоем, он сделал несколько шагов по проулку и замер, потрясенный видом сидевшей на корточках Джинджер с открытым от изумления ртом. Ей подумалось, что он уже сожалеет о затраченном на нее времени и дополнительном внимании: ведь он считал ее талантливой ученицей, достойной этого, а она не оправдала его надежд. Джордж был так добр к ней, так верил в нее, а она предала его, пусть и невольно, но ведь предала! От этой мысли Джинджер еще горше расплакалась.

      – Джинджер? – с дрожью в голосе окликнул ее он. – Джинджер, что стряслось?

      В ответ она разрыдалась. Лучше бы он ушел, думала она, глядя на расплывающиеся контуры растерявшегося Джорджа, лучше бы он оставил ее наедине с ее позором. Разве доктор Ханнаби не понимает, как ей тяжело осознавать, что он видит ее в таком состоянии?

      Снег между тем повалил еще гуще. В дверном проеме пожарной лестницы возникли еще какие-то человеческие фигуры, но Джинджер не могла их разглядеть из-за слез.

      – Джинджер, пожалуйста, не молчи, – подойдя ближе, сказал Джордж. – Что случилось? Скажи мне. Объясни, чем я могу помочь.

      Она прикусила губу, пытаясь подавить слезы, но вместо этого зарыдала пуще прежнего.

      – Со мной что-то происходит, – наконец выдавила она из себя тоненьким голоском, лишний раз подтверждающим ее слабость.

      – Но что? – склонившись над ней, переспросил Ханнаби. – Ты можешь объяснить?

      – Я не знаю.

      Она всегда контролировала себя и обходилась без посторонней помощи. Потому что она была Джинджер Вайс, не такой, как другие. Она была золотой девочкой. И она не знала, как просить о помощи в подобной ситуации.

      – Как бы то ни было, – продолжал Джордж, все еще склоняясь над ней, – мы можем это исправить. Я понимаю, что ты необыкновенная гордячка, ты слышишь меня, детка? Я всегда берег твои чувства и не навязывал своего мнения или помощи, потому что щадил твою гордость. Ты все привыкла делать самостоятельно. Но на этот раз ты не справишься одна, и тебе не нужно этого делать. Я с тобой, и, ради бога, обопрись на мое плечо, нравится тебе это или нет. Ты слышишь меня?

      – Я… я все испортила. Я вас разочаровала, – простонала Джинджер.

      Джордж слегка улыбнулся.

      – Ни в коей мере, дорогая моя, ни в коей мере. У нас с Ритой были одни сыновья, но, если бы родилась