Багряная империя. Пепел кровавой войны. Алекс Маршалл

на спину рогатому волку, за которым охотилась. Кивнув своей мерзкой головой на еще более мерзкую ношу, он продолжил: – Вижу, ты восхищена этим бревном. Я бы дал его тебе подержать, но оно выполняет очень важную работу, и боюсь, как бы эта штука не дернулась и не свалила тебя с ног… К тому же я не вправе ею распоряжаться: она не моя, а Мрачного. Я только нашел это бревно, после того как твой сын его потерял. Между прочим, я потратил на это уйму времени и могу объяснить почему. Когда плещешься в болоте так долго, как пришлось мне, все лужицы становятся похожи одна на другую, и стоит угодить…

      – Эта вещь принадлежит Мрачному? – спросила Лучшая.

      В той песне, что сын пропел ей вчера вечером, ничего не говорилось об амулете, доставшемся ему от злейшего врага клана Рогатых Волков.

      – Я уверен, что они все участвовали, но да, именно ему ведьма из клана Шакала отдала это бревно, которое поможет отыскать твоего пропавшего брата. – Хортрэп зажал трубку зубами, снял ношу с плеча и держал ее теперь обеими руками. – Вот, просто ощути твердость тамаринда и…

      – Отойди, – прошипела Лучшая. – Ты способен испугать кого угодно, только не меня. Я не боюсь стервятников, опускающихся до колдовства и подкрадывающихся сзади, вместо того чтобы подойти открыто. И можешь не опасаться меня сейчас, Хортрэп Хватальщик, но ты еще натерпишься страху, перед тем как я отправлю тебя в Страну Трусливых Мертвецов.

      – Значит, не хочешь подержать волшебное бревно? – спросил Хортрэп, не вынимая изо рта трубки, а затем с безразличным видом снова закинул ношу на плечо и указал на удаляющихся в лес спутников. – Мы отстали, так что пошевели коленками, старушка… Но пока мы здесь одни, послушай, что я тебе скажу: если еще раз помешаешь моим планам, я забью тебя насмерть этим самым бревном.

      – Не погоняй, я тебе не корова! – огрызнулась Лучшая.

      – А я тебе не пастух. – Хортрэп вынул трубку изо рта. Капля слюны повисла на мундштуке, затем сорвалась и упала на роскошную одежду из выделанной кожи, пока он засовывал еще тлеющую трубку в карман. – И раз уж я пытаюсь что-то вбить в твою стоеросовую башку, – постучал он свободной рукой по торцу бревна, – то запомни: у меня большие планы на твоего сына. Не тронь его, и я не трону тебя. Хоть я и считаю, что это несправедливо, но никто почему-то не хочет, чтобы его схватил Хортрэп Хватальщик.

      – Этот… этот мальчик – не мой сын, – сказала Лучшая. – Мой сын не стал бы полагаться на защиту колдуна.

      – Не твой? Что ж, так даже проще. Я испытал бы угрызения совести, если бы забил насмерть мать Мрачного, но раз вы не родственники, то не придется проливать слезы.

      Хортрэп ринулся на нее, держа бревно обеими руками, замахиваясь им, словно огромной булавой. Лучшая отпрыгнула, прячась за дерево, к которому только что прислонялась, и подняла копье… Или попыталась поднять, но от резкого движения ребра пронзила такая ужасная боль, что она застыла на месте. Однако Хортрэп, вместо того чтобы огреть ее бревном, развернулся и пошел прочь,