Краткая история ядов и отравлений. Борис Соколов

Борис приземлился в Москве 17-го, Путин все еще отдыхал. Он прибыл в Москву утром в субботу, 19 августа, на седьмой день трагедии. Волошинские пропагандисты наконец осознали масштаб информационной катастрофы. Едва вернувшись, президент созвал совещание министров по “Курску”.

      Всю субботу Борис звонил в Кремль, добиваясь встречи с президентом. Он был уверен, что это был тот момент, когда он может пробиться к Володе, когда сможет заставить его усвоить уроки прошедшей недели и объяснить, что его стиль руководства вредит ему. Наконец он дозвонился.

      – Ну, приезжай, поговорим, – сказал Путин.

      Но когда он приехал, его ждал Волошин, который перешел прямо к делу.

      – Слушай, мы считаем, что ОРТ работает против президента. Так что отдай нам контроль, и расстанемся друзьями.

      – Повтори-ка, – сказал Борис.

      – Передай свои акции кому-нибудь, лояльному нам. Если не сделаешь, отправишься за Гусем в Бутырку.

      Борис попытался найти слова для ответа. В прошлом Волошин был его собственным брокером, который на ходу подметки рвал. Поэтому три года назад он отправил его в ельцинский Кремль “на усиление”, как лучшего своего человека. Теперь он рвал его самого.

      – Пошел бы ты на х…й, – сказал Борис. – Я буду говорить с Володей.

      – Хорошо, – сказал Волошин, как всегда, без всяких эмоций. – Приезжай завтра.

      Утром все трое встретились в кабинете Волошина. Путин пришел с папкой. Он раскрыл её и начал в деловой манере, как если бы выступал на официальном мероприятии:

      – ОРТ – важнейший телеканал. Он слишком важен, чтобы оставаться вне государственного влияния. Мы приняли решение.

      Затем он внезапно остановился, отложил бумажку, взглянул на Бориса своими водянистыми глазами и сказал:

      – Борис, объясни, я все-таки хочу понять. Зачем ты это всё делаешь? Почему ты на меня наезжаешь? Я чем-то тебя обидел? Поверь, я был более чем терпим к твоим эскападам.

      – Володя, ты совершил ошибку, оставшись в Сочи. Все станции в мире…

      – Меня не е…т все станции в мире, – прервал его Путин. – Почему ты это делаешь? Ты же вроде мне друг. Ведь это ты меня уговорил идти на эту должность. А теперь ты бьешь меня ножом в спину. Что я такого сделал, чтобы заслужить это?

      – Заслужить что?

      – У меня есть рапорт, что твои люди нанимали каких-то бл…й, чтобы те изображали жен и сестер моряков, которые несут меня перед камерой.

      – Это не бл…и, а настоящие жены и сестры моряков. Твои идиоты из КГБ скармливают тебе небылицы, а ты, если веришь, недалеко от них ушел.

      Волошин застыл как восковая фигура; в его глазах читался ужас.

      – Ты забыл наш разговор после выборов, Володя, – продолжал Борис. – Я сказал тебе, что никогда не присягал тебе лично. Ты обещал идти путем Ельцина. Ему бы и в голову не пришло затыкать рот журналистам, которые на него нападают. Ты разрушаешь Россию.

      – Ну, ты же несерьезно про Россию, – прервал Путин. – Думаю, вот и конец.

      – Скажи