После нас. Андрей Грешнов

и команды восстановления провинций (PRT) группы «Запад». Совместно с военнослужащими 207-го армейского корпуса афганской национальной армии они доставили продовольствие и теплую одежду замерзающим жителям афганской провинции Герат. В кишлаки Хафтджан, Чахзард, Чахи-до-Барадар и Ду-Чахи уезда Гурьян за несколько дней было переброшено вертолетами в общей сложности 15 тонн продовольствия, теплых вещей и зимней обуви. В то время как военнослужащие ISAF занимались переброской товаров первой необходимости по воздуху, солдаты афганской армии организовали пункты приема и распределения помощи на земле. Уезд Гурьян больше других пострадал от зимней стужи и снегопадов. Около 100 жителей этого района, оказавшиеся отрезанными от внешнего мира стихией, умерли от голода и холода. Температура воздуха опускалась ночью в Герате до минус 25 градусов. Ветхие лачуги местных жителей, не привыкших к таким морозам, не могли сохранить тепло в ночное время, что приводило к простудным заболеваниям и смерти афганцев, в первую очередь детей и стариков. Но если местные еще хоть как-то могли бороться за существование, то афганские беженцы, высланные из Ирана, не имевшие крыши над головой и вынужденные ютиться на морозе в палатках, страдали больше других. С начала года в Герате около 30 из них замерзли насмерть.

      Итальянские военные из кабульской PRT оказывали помощь замерзающему населению провинции Кабул. В один из дней, когда они раздавали еду и теплые вещи местному населению, в 60 километрах от афганской столицы на них напали талибы. Один итальянский военный был убит, еще один был ранен и доставлен во французский военный госпиталь в Кабуле.

      Для работников нашего посольства столь суровая зима также стала большой неприятностью. Понятно, что в Кабуле бывают холода, ведь климат в этой провинции резко континентальный. Но дело состояло совсем в другом: город задыхался от дыма печей, которые обитатели мазанок, притулившихся к отрогам гор, топили мусором. Дрова в Афганистане – дорогое удовольствие, и продаются они на вес. Не у всех есть деньги, чтобы их купить. Тогда в ход идет все – уголь и угольная пыль, сухой кизяк, пластиковые бутылки и строительный мусор. Над Кабулом днем и ночью стояла беспросветная мгла, но это был не туман, а едкий дым, оседавший на стенах и потолках квартир «старого» жилфонда черным налетом. Двери квартир выходили прямо на улицу, а так как они были почему-то пластиковыми, то, коробясь от перепада дневных и ночных температур, образовывали щели, через которые едкий дым проникал в жилища. Приходилось заклеивать окна бумажным пластырем и набивать вокруг дверного проема уплотнители, но даже это помогало только отчасти. В Кабуле, который проектировался когда-то на один миллион жителей, к тому времени уже жило около 5 миллионов человек, не считая беженцев, которых вообще никто и никогда не считает. В мегаполисе дороги были рассчитаны на 100–150 тысяч автомобилей. Но их разбивали колесами два миллиона машин. Как правило, автомобили были не новыми, с «убитыми» двигателями и «упавшими»