Верь в меня. Олег Рой

так и ножки протянуть недолго.

      От этих разговоров Вишняков быстро распалялся, но столь же быстро и прогорал, и она безжалостно пригвождала: «Говорила я тебе? Каждый должен заниматься своим делом!»

      Утром его ожидал кофе в постель, выключенные телефоны и включенный макбук под нос: «Давай, стучи по клавишам, трудяга. Стучи быстро. Закончишь с этой мелочью, будешь писать о главном…» Потом следовал ненавязчиво подсунутый под тот же нос ланч, который поглощался писателем без перерыва, по ходу работы. Часа в четыре Денис устало отодвигался от компьютера, выбираясь из придуманного им мира Олафа-варвара.

      – Добро пожаловать в реальность, – улыбаясь, говорила Маргарита, и он вспоминал, что голоден. Затем следовал новый нырок в псевдоскандинавский эпос, а выныривал Денис вновь в объятия Маргариты…

      Она подзаряжала его энергией, как неистощимый аккумулятор. Когда Денис думал, что полностью опустошен, к нему приходило второе дыхание, а затем третье, четвертое… Как говорится, «что тут думать, трясти надо!». Он тряс, и плоды падали в его подставленные ладони.

      …Хлопнула входная дверь, и на секунду Денис понял, что зверски проголодался, но встать уже не было сил. «Жизнь все-таки прекрасная штука, черт подери!» – успел подумать он, погружаясь в бездонную тьму.

* * *

      Потом сквозь прикрытые веки зазолотился солнечный свет.

      Вишняков распахнул глаза. Ослепительное солнце, голубое небо с редкими облачками, ветерок ласково овевает разгоряченное лицо, почему-то пахнет морем…

      Какое море?!

      А что… Что это такое?!

      Прямо перед его носом покачивалась петля. Отвратительно грубая веревка с торчащими из нее частичками костры. Почему-то именно эти кусочки вызвали в нем мучительный протест – он представил, как они впиваются ему в шею, царапают…

      «Не хочу!» – метнулась паническая мысль.

      Наспех оструганные доски под ногами. Не привыкшие ходить босиком ступни чувствовали шероховатость дерева, занозы впивались в неогрубевшую кожу. На чем он стоит? Даже не люк, табуретка. Мелочи виделись, как под увеличительным стеклом. Щекотки одеревеневших волокон он испугался, а того, что его сейчас вздернут за здорово живешь…

      И в эту секунду Денис понял, что все взаправду. Эти недоструганные доски, петля, жара и его глухо стучащее сердце. Он заметался, попытался сдвинуться с места, но локти оказались туго стянутыми за спиной; хотел крикнуть, но горло выдало какой-то сдавленный писк. Что это, почему, где он? Впрочем, какая разница, где! Он стоит на какой-то табуретке, связанный… Может быть, его сонного увезли? Наркотиками накачали? Кто? Маргарита? Но какая разница, кто… Его, Дениса Вишнякова, сейчас не станет, и помощи ждать неоткуда.

      Не хочу!

      За спиной глухо, гулко и медленно застучали тамтамы. Такой звук получается, если в туго натянутую кожу бить обернутой в мех колотушкой. Жуть, мракобесие! За что?!

      Петля продолжала издевательски покачиваться, через нее проглядывало белое