Жнец у ворот. Саба Тахир

Я хватаюсь за оружие – скорее по привычке, вряд ли оно мне понадобится – и бросаюсь наружу. Я ведь слышал ее голос как раз перед тем, как вошел в дом! Но сейчас ее здесь нет…

      Элиас, думай! Думай, болван! Истаявшая обычно старалась избегать Шэвы. Эта женщина-призрак всегда спрашивает об одном и том же – не видел ли я «ее любимую малышку». А еще, в отличие от других привидений, она не боится воды и даже любит ее. Ее место отдыха – источник к югу от моей хижины.

      К источнику протоптана широкая тропа, отлично мне известная: когда я только начал жить с Шэвой в ее доме, она то и дело гоняла меня за водой. «Зачем быть таким сильным и мускулистым, – поддразнивала она, – если при этом ленишься носить тяжести и помогать друзьям?»

      Над водой я вижу белую фигуру, похожую на сгусток тумана. Это Истаявшая. Она, по своему обыкновению, сидит у источника и смотрит на текущую воду.

      Заметив меня, она пугается и хочет улететь. Истаявшая сейчас не в том настроении, чтобы разговаривать. Но я не собираюсь так просто ее упускать.

      – Ты все еще ищешь свою любимую малышку, верно?

      Истаявшая замирает – и переносится ко мне так быстро, что едва не врезается в меня своим призрачным телом.

      – Ты знаешь, где она? – голос ее вдруг делается таким счастливым, что я испытываю чувство вины.

      – Нет, пока не знаю, – отвечаю я искренне. – Но, возможно, ты могла бы помочь мне, а я помог бы тебе?

      Истаявшая склоняет голову на плечо, погруженная в размышления.

      – Я, как могу, пытаюсь узнать что-нибудь о магии Земель Ожидания, – объясняю я прежде, чем она успела разочароваться и исчезнуть. – О Мауте. Ты провела здесь много времени. Больше, чем я. Может быть, ты знаешь что-нибудь о… памяти Леса?

      – Где моя любимая малышка?

      Я не могу удержаться от того, чтобы не выругаться про себя. Какая нелегкая дернула меня попытаться искать помощи у призрака? Да еще у того, который столько времени не может совершить переход.

      – Извини, – говорю я вслух. – Я обязательно поищу твою малышку.

      И разворачиваюсь, чтобы пойти обратно к дому. Наверное, мне надо выспаться. Может быть, утром у меня появятся идеи получше. Или же я найду способ вернуться к Аубарит и еще раз расспросить ее. Может, она еще что-нибудь помнит. Или найду другого факира, чтобы с ним это обсудить…

      – Память заключена в боли.

      Я разворачиваюсь так быстро, что у меня трещат шейные позвонки.

      – Что… что ты сказала?

      – Память заключена в боли, – повторяет Истаявшая, кружась вокруг меня, и я поворачиваюсь вместе с ней. Не хочу упускать ее из виду ни на миг. – Память находится там, где самая глубокая рана, где самый сильный гнев.

      – Что, клянусь преисподней, ты имеешь в виду? Что такое – самая глубокая рана?

      – Рана, подобная моей. Память заключена в боли, младший. В их боли. Они горят ей, потому что провели в этой боли куда больше времени, чем я.

      «Их боли».

      – Они – это джинны? – внутри у меня все обрывается. –