Город призраков. Виктория Шваб

Она совсем не похожа на тяжелый сценический занавес. Эту завесу не видит никто, кроме меня.

      Вуаль.

      Граница между этим миром и чем-то иным, между жизнью и смертью. Ее-то я и искала.

      Джейкоб переминается с ноги на ногу.

      – Давай покончим с этим поскорее.

      Я поднимаюсь.

      – Дай призрачные «пять», – отвечаю я. То же самое, что дать «пять», но для друзей, которые не могут коснуться друг друга. Выглядит это примерно так: я поднимаю руку, а Джейкоб делает вид, что хлопает по моей ладони своей, и при этом мы оба изображаем тихий звук шлепка.

      – Ой! – Джейкоб отдергивает руку. – Ты зачем так сильно бьешь?

      Меня это смешит. Иногда он такой прикольный. Но вот я касаюсь Вуали, и смех смолкает, стремительно уступая место страху и тревоге.

      Как-то по телевизору я видела «охотников за привидениями», они рассказывали о переходе, о встрече с другой стороной. По их рассказам это было, все равно что щелкнуть выключателем или распахнуть дверь. Но для меня все по-другому: нащупать край завесы, уцепиться за ткань и потянуть.

      Иногда, если по ту сторону никого нет, Вуаль очень тонка, скорее похожа на дымок, чем на ткань, и тогда ее трудно схватить и удержать. Но уж если место облюбовали привидения – если они там действительно есть, – ткань вьется вокруг и чуть ли не сама втягивает меня внутрь.

      Сейчас она вьется у меня между пальцами, ждет, чтобы ее поймали.

      Я хватаюсь за Вуаль, набираю в легкие побольше воздуха и тяну.

      Глава вторая

      Когда я была маленькой, то боялась чудища в шкафу. Часто я не могла уснуть, и тогда приходил папа, открывал дверь шкафа и показывал мне, что там никого нет. Пройти Вуаль – это примерно как распахнуть закрытую дверь.

      С той разницей, конечно, что чудищ на самом деле не существует, и шкаф всегда оказывался пустым.

      С Вуалью… все не так.

      По коже пробегает холодок. На секунду я оказываюсь не на сцене, а под водой, над головой ледяное течение, свет исчезает, а что-то тяжелое тянет меня вниз, вниз, вниз…

      – Кэссиди.

      Услышав голос Джейкоба, я моргаю, и воспоминание о реке уходит. Я опять на сцене, и тут все, как раньше, но другое. Сцена потускнела, точно старая выцветшая фотография, зато теперь здесь не так темно. Наоборот, сцена освещена, на нее направлены софиты, а из-за занавеса слышен приглушенный шум голосов.

      Джейкоб по-прежнему рядом со мной, но сейчас он кажется более осязаемым, реальным. Опустив глаза, я осматриваю себя. Выгляжу обычно, как всегда, разве что бледнее – но это все равно я, с камерой на плече. Единственное серьезное отличие – свет у меня в грудной клетке. Прямо сквозь ребра пробивается яркое, голубовато-белое свечение, скрученное в спираль, как в электрической лампочке.

      – Как у Железного человека [1], – шутит иногда Джейкоб.

      Я прижимаю фотоаппарат к груди, чтобы приглушить сияние.

      – По местам! – раздается из кулисы голос взрослого, и от неожиданности

1

Джейкоб имеет в виду комиксы и мультсериал «Железный человек: Приключения в броне».