ЗБ. Олег Раин

я нарочно выделила это «тебя», бросив уничижающий взгляд на Галку, – на тебя я зла не держу. Только и ты постарайся – не растеряй последнее.

      С противником было покончено. Я огляделась. Окна ЗБ пустовали, свора Альбинки по-прежнему плутала где-то в обгорелых недрах здания, и можно было только пожелать им долгого путешествия. Нам здесь делать было нечего, и, кивнув Лизе в сторону парка, я первой зашагала по дорожке. Мимо понуро стоящей Янки Хаврониной, мимо напряженной Галки.

      Глава 7. Кража

      Между тем странный Лизин вопрос я не забыла. Про то, напивалась я или нет. Потому что соврала и потому что напивалась. Это в неполных-то двенадцать лет! Только разве про такое расскажешь? Да еще в стенах ЗБ, где случайно оброненное слово может обернуться чем угодно. Может, оттого и всплыло за окнами древнее море? Мы ведь даже запах его ощущали! Слышали шелест волн. Точно некий доисторический великан выбрался из пыльных хронопластов и, прильнув к обгоревшим стенам, решил внимательнее изучить своих далеких правнуков, давным-давно разучившихся дышать жабрами и утерявших хвост с плавниками. Возможно, он просто любопытствовал, а может, ему хотелось копнуть глубже, послушав наши истории – о том, как у Лизы взрывом разметало родной дом или как я совершила свою первую кражу.

      А кража и впрямь была. То есть сначала кража, а потом мерзкое, по сию пору памятное амбре выпитого алкоголя.

      Деньги я украла, сбросив их с чужих телефонов. Простенькая такая операция – всего-то пара минут и понадобилась. Но если рассказывать по порядку, то там не с телефонов все началось, а с деток, больных лейкозом. Это мама моя телевизор дома смотрела, ну а я у себя в комнате шебаршила – уже и не помню, чем занималась. Только мама вдруг позвала меня – странным таким голосом:

      – Лерочка, подойди сюда, посмотри, пожалуйста…

      «Лерочка» да еще «пожалуйста» – это был перебор. Два добрых слова в одной фразе звучали более чем подозрительно. Понятно, я насторожилась.

      – Чего там еще?

      – Детей больных показывают, просят помочь.

      Когда что-то просят, да еще прикрываясь детьми, – это отвратительно. Я сразу припомнила нищенок в нашем дворе, без особого стеснения пачкавших мордашки своим детям дорожной грязью. Чистеньким да ухоженным подавали меньше, вот они и готовили их загодя – каждое утро кутали в рубище, гримировали. Мама, может, это и не видела, а я-то видела не раз, потому и встопорщилась:

      – Ага, знаю! Травмы-сопли, сюси-пуси, еврик дайте!.. Сначала разжалобить пытаются, потом деньги из карманов сосут.

      – Не болтай чего не знаешь! – голос у мамы прозвучал столь резко и незнакомо, что я тут же прикусила язык.