Опричнина и «псы государевы». Дмитрий Володихин

в делах правления, чтобы не основывать на слухах столь масштабную акцию. Государь был не слабонервным интеллигентом, а политиком высокого ранга. Стоит вглядеться в сегодняшний олимп власти и попытаться назвать хотя бы одного деятеля, способного из-за веры в сплетни ввязаться в кампанию подобного размаха. Не вспоминается? Иначе и быть не может. Это не подковерная борьба академического сообщества, тут за ошибки платят властью, богатством и жизнью, так что мнительные болваны надолго не задерживаются.

      Итак, в разное время относительно причин Новгородского разорения историки привели немало версий. Неоднократно дискутировался вопрос о том, было ли на самом деле хоть что-то, напоминавшее мятеж, и если не было, зачем тогда Иван IV раздул невнятные слухи о заговоре до размеров, позволивших ему совершить страшный опричный разгром северных русских земель [55]. По мнению автора этих строк, причина лежит на поверхности. Русский народ того времени, молодой, агрессивный, полный энергии, отличался от будущих поколений, живших в XIX и XX веках. Он был прежде всего намного «моложе» в цивилизационном отношении. И, следовательно, для русских того времени было естественным сопротивляться притеснению; в первую очередь, это относилось к любому нарушению церковных устоев и любой репрессии против добродетельного архиерея. Печальная судьба митрополита Филиппа уже была достаточным основанием для бунташных настроений. Омерзительное отношение опричников к храмам и их безнравственное поведение могли стать мощными дестабилизирующими факторами. Некоторые свидетельства источников позволяют предположить, что активное вооруженное сопротивление опричному войску оказывалось. В частности, Генрих Штаден пишет: « [56] был вызван на Москву; [57], в Москве он был убит и брошен у речки Неглинной в навозную яму. А великий князь вместе со своими опричниками поехал и пожег по всей стране все вотчины, принадлежавшие упомянутому Ивану Петровичу [58]. Села вместе с церквами и всем, что в них было, с иконами и церковными украшениями – были спалены. Женщин и девушек раздевали донага и в таком виде заставляли ловить по полю кур… Великое горе сотворили они по всей земле! И многие из них были тайно убиты» [59] (курсив мой. – Д.В.). Более того, по его словам, переезд государя в Александровскую слободу произошел под влиянием «мятежа». Позднее, во время царского похода в северные земли, в частности против Новгорода и Пскова, бои с опричными отрядами, по свидетельству того же Штадена, явно имели место. [60] В.И. Корецкий полагал, что летом 1568 г. произошло выступление московского посада, напугавшее Ивана Васильевича [61]. Пискаревский летописец сообщает: «И бысть ненависть на царя от всех людей» [62] (курсив мой. – Д.В.).

      Страна отстаивала себя, она не желала молча сносить унижения. Новгородчина, весьма вероятно, могла быть очагом наиболее активного сопротивления. Царь нанес ответный удар, стремясь подавить любые искры

55

А заодно, как подчеркивают некоторые историки, «реквизициями» и открытым грабежом добыть средства для продолжения войны, пополнить казну. Впрочем, состояние страны в 1570 году было еще не таким уж тяжелым, чтобы для продолжения военных действий требовались столь радикальные средства. Кроме того, царь мог просто взять все, чего бы ни пожелал. Безо всяких военизированных экспедиций… Ограбление северных русских областей – следствие бесчинств, естественная добавка к ним, но не изначальная цель похода.

56

Челяднин-Федоров

57

здесь

58

Челяднину-Федорову

59

Страна и правление московитов // Штаден Г. Записки немца-опричника. М., 2002. С. 45.

60

См.: Приложение II.

61

Корецкий В.И. К истории неофициального летописания времени опричнины // Корецкий В.И. История русского летописания второй половины XVI – начала XVII в. М., 1986. С. 14—33. Это мнение В.И. Корецкого, основанное, главным образом, на кратких летописных заметках, подверглось впоследствии критике, однако полностью опровергнуто не было. См., напр.: Солодкин Я.Г. История позднего русского летописания. М., 1997. С. 23—24.

62

Пискаревский летописец // Полное собрание русских летописей. М., 1978. Т. 34. С. 190. Это известие в разное время датировали то 1566 годом, то 1568-м (первый вариант более распространен). Слова о «ненависти» относятся к периоду до начала массового террора.