Любовник в отставке. Светлана Алешина

на меня, а сама к любовнику укатила. Ладно, давняя история, что вспоминать! С меня тогда что взять было – одна зарплата да переезды из гарнизона в гарнизон! А у него машина, место в райисполкоме…

      – Я прошу вас быть ближе к теме нашего разговора, – прервала Лариса.

      – Хорошо… Перед отъездом Вероники в Потаково я попросил ее, раз уж она будет там, заехать к моему поставщику, Рауфу, о котором я вам уже говорил, и передать ему мой долг под расписку. Дочка – девочка сообразительная, справилась нормально. Только вот черт угораздил! – всплеснул руками Бураков. – Там-то как раз, в доме Рауфа, она и встретила Арифа Гусейнова.

      – Когда это было? – уточнила Лариса.

      – В августе прошлого года.

      – И что он собой представляет, этот Ариф?

      – Вроде он художник, только мало на него похож. Художники культурные должны быть, с длинными волосами, как на картине. Я сам видел в музее – когда пионером был, нас туда водили – «Портрет неизвестного художника» называется.

      Непосредственность экс-полковника произвела на Ларису сильное впечатление. Она еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Но Бураков был серьезен, говорил без тени иронии.

      – На бандюка он похож! – категорично продолжил он. – Ху-дож-ник… В наколках, выражается по-блатному… Короче, не нравится он мне.

      – А может быть, он вам не нравится просто потому, что азербайджанец?

      – Я не националист, – повторился Бураков. – В принципе, если бы она нашла себе нормального мужика, пусть и кавказца, но с головой, я не скажу, чтобы уж очень обрадовался, но и препятствовать особо не стал бы. Другое дело Ариф. Если это его настоящее имя, конечно… Наглый, везде свой нос сует.

      – И в чем же это выражается?

      – Мою квартиру как собственный дом осматривает. Однажды я застал его шарящим по карманам моего пальто. Я сразу спросил – чего ему нужно, а он мне в лицо, нисколько не смущаясь, заявляет: «Здорово, пахан, бабки мне нужны позарез, не подогреешь?» Я ему говорю: «Я тебе не то что бабки, а по башке или по шее сейчас дам! Убирайся!» Ну, он постоял-постоял, потом говорит: «Все путем, отец, не кипятись, мы ж родня почти, не кипятись». А потом с презрением таким: «А на бабки ты, папа, жадный… Вот у нас на Кавказе никто не жадный!» На Кавказе… Да я вообще отметил, что он на руку нечист.

      – Что, были еще какие-то случаи? – спросила Лариса.

      – Да… – Бураков замялся. – Тут я до конца не уверен, конечно, за руку не поймал, но… Понимаете, у нас дома висел старинный кинжал. Так вот, после того, как этот Ариф появился, кинжал пропал. Сами подумайте, кто еще его мог взять?

      – Пока не знаю, – покачала головой Лариса.

      – Я много раз ставил вопрос ребром, но дочь, да и жена еще – за него горой! – продолжал Павел Андреевич.

      – Это первая, что живет в Потакове, мать Вероники?

      – Нет, моя нынешняя жена, Ирина ее зовут. Вероника ее тоже мамой называет. Как же иначе, с семи лет она все-таки девочку воспитывает, пока родная мать на курортах южных жизнь прожигала.

      Бураков замолчал,