Сталин. Жизнь и смерть. Эдвард Радзинский

я стал читать его выступления в Думе, я пришел к заключению, что более нельзя продолжать работу с ним».

      В этом заявлении слышится голос обманутого человека.

      Однако документов становилось все больше, и большевикам пришлось уступить. Имя Малиновского стало синонимом провокаторства наряду с именами Азефа и Дегаева. И вот после Октябрьского переворота, в октябре 1918 года, Малиновский… возвращается из Германии в Петроград! Его тотчас арестовывают, переправляют в Москву. Уже 5 ноября в Кремле состоялся суд, и Малиновский сделал странное заявление, о котором в своей книге о Ленине пишет Луис Фишер: «Ленину должна быть известна моя связь с полицией».

      Он просил очной ставки с Ильичем, но… его поторопились расстрелять.

      Думая над историей Малиновского, я вспомнил свою студенческую юность. В тот год у нас шли практические занятия в том самом Историческом архиве, где находились уже упоминавшиеся картотеки провокаторов и революционеров. В те годы в архив часто приходили запросы старых большевиков, хлопотавших об установлении им пенсии за революционные заслуги.

      Тогда я стал свидетелем одной истории. Очередной старый большевик попросил справку о своей революционной деятельности. И сотрудница нашла его имя в картотеке провокаторов.

      И вот он пришел в архив за справкой. Благоволившая ко мне руководительница практики позволила мне присутствовать при разговоре… Я помню этого старика – высокого, с белоснежными волосами. И никогда не забуду его усмешку, когда ему сказали об открытии.

      Состоялся удивительный разговор. Передаю его, естественно, по памяти. Но смысл, поразивший меня тогда, сохраняю в точности.

      – Да, я числился агентом, но им не был… – сказал старик. – Я работал с согласия партии. Так мы доставали информацию. К сожалению, те, кто меня послал в полицию, давно расстреляны Сталиным.

      – Но вы же выдали… – Сотрудница назвала имена.

      – Как вы понимаете, так приходилось поступать, чтобы полиция верила… Но уверяю вас, если бы выданные мною знали об этом – они одобрили бы мои действия. Наши жизни принадлежали партии. Для ее блага мы жертвовали и свободой, и жизнью… Впрочем, сейчас это трудно понять: революционеры погибли – Термидор победил.

      Хорошо помню: он встал и ушел, не прощаясь.

      Вспомним «Катехизис» Нечаева: все те же идеи! Известная социалистка Анжелика Балабанова записывает поразившее ее суждение Ленина о готовности использовать провокаторов в интересах дела: «Когда вы начнете понимать жизнь? Провокаторы? Если бы я мог, я поместил бы их в лагере Корнилова».

      Версия

      Итак, моя версия о Малиновском. Сначала полиция, узнав о его темном прошлом (изнасилование, воровство и прочее), начала его шантажировать и предложила стать агентом. Впоследствии Малиновский, достигнув большого влияния в партии, решился сообщить об этом Ленину. Как и ожидал хорошо изучивший Ленина Малиновский, Вождь равнодушно отнесся