Рейтинг темного божества. Татьяна Степанова

земли ржавые ограды, покосившиеся кресты. – Ты там еще не была?

      – Я видела, вы там с кинологом что-то осматривали. Я была здесь, а потом возле машины. А что там такое?

      – Думаю, тебе лучше самой взглянуть, может, какую версию мне подкинешь.

      Колосова окликнули – прибыл следователь прокуратуры и руководство местного ОВД.

      Катя осторожно обошла вытоптанный участок, на котором лежало тело. Возле него все еще работал судмедэксперт. Вот он махнул рукой, снова подзывая Колосова и следователя прокуратуры. Катя, пересиливая себя, тоже приблизилась.

      – Посмотрите, у него на предплечье татуировка, – тихо сказал судмедэксперт Колосову. – Она вам ничего не напоминает?

      Катя увидела на предплечье Неверовского, освобожденном от рубашки, татуировку: словно оттиск синюшной переводной картинки – бледная путаница линий. Вроде похоже на человекоптицу фантастического вида – до середины туловища что-то вроде ястреба, а выше нечто смахивающее на сиамских близнецов – какой-то сросшийся мутант с двумя головами – мужской и женской. Колосов был великий спец по татуировкам, этим своеобразным знакам иерархии уголовного мира. Но Кате показалось, что эту татуировку он рассматривал с каким-то особенным напряженным вниманием.

      – Давность приличная и, кажется, пытались свести, избавится, нет? – спросил он.

      – Кажется, пытались, а вот та, что мы видели раньше, была точно такой же, но давности небольшой. Вполне свежий модный татуаж, – судмедэксперт крякнул и покачал головой.

      Катя отметила этот обмен мнениями как нечто не совсем для себя понятое и решила уточнить попозже.

      Оставив Колосова возле тела, она направилась к березе. Катю поразило – насколько в этом странном месте обманчиво расстояние. Кажется береза – рукой подать. Но путь по прямой преграждало скопище железных оград, обычное для старых кладбищ. Каждый клочок, каждое дерево было огорожено, но ограды покосились и местами даже упали, могильные плиты заросли травой и мхом, с крестов буйно свисали плети вьюнка – все здесь было в забросе и запустении. Катя тщетно пыталась прочесть хоть какие-то надписи на надгробьях – везде все стерлось или было смыто непогодой. Складывалось впечатление, что за кладбищем давно уже никто не ухаживает и что здесь, в этом глухом уголке заповедника все давно спит беспробудным сном. Наконец она добралась до березы – еще издали увидела сотрудников милиции и эксперта-криминалиста с видеокамерой в руках. Узловатый ствол березы покрывали черные нашлепки – видимо, дерево, обладавшее такой мощной кроной, было безнадежно больно. А под березой виднелись могилы. Катя увидела невысокий обелиск из черного мрамора, похожий на осколок античной колонны. Вокруг все заросло травой и лопухами, но трава и лопухи эти были примяты. Примерно в пяти шагах от обелиска в траве еле угадывались очертания вросшей в землю могильной плиты из серого, испещренного темными потеками гранита. Плита не была сдвинута с места, но рядом с ней, слева на расстоянии примерно полутора метров была выкопана довольно глубокая прямоугольная