Талисман всадника. Олаф Бьорн Локнит

чтобы отправиться вслед за отцом. Майль поймал меня за рукав платья, яростно прошипев:

      – Сделай милость, узнай, ради чего мы тут варимся в собственном соку! Надо что-то предпринимать! Горожане вот-вот начнут крушить все подряд! Что творится во дворце – я стараюсь не задумываться… Мы должны быть там!

      – Попытаюсь, – обещала я и почти на цыпочках пробежала краткие десять шагов, разделявшие приемную и отцовский кабинет.

      Потрескивал разожженный камин, бросая расплывчатые багряные сполохи на пол и стены, выхватывая из полутьмы позолоченные корешки толстых книг и очертания разбросанные пергаментов. На коврике перед очагом беспокойно дремал старый пес-волкодав, наш общий любимец Бриан. Качались над столом острые язычки десятка свечей, отражаясь в темно-вишневой полированной поверхности. Отец стоял у окна, смотря на погружающийся в вечерние сумерки мокрый сад и суетливо мелькающие за оградой уличные огни.

      – Боюсь, тебе и твоему брату придется уйти. Немедленно, – тяжело проговорил он, не оборачиваясь. – Собирайся. Возьми охотничий костюм, какое-нибудь оружие и деньги. Помнишь, чему я тебя учил?

      – Постоялый двор «Путеводная звезда», хозяина зовут Яхмак, слова – «Лес горит», – не задумываясь, отчеканила я накрепко заученные наставления и растерянно добавила: – Но как же ты и мама? И Майль, и Кеаран, и Хейд, и все остальные?

      – Мы как-нибудь не пропадем. Научились выживать.

      – Если вы остаетесь, то я тоже никуда не пойду, – сама не знаю, откуда у меня вдруг хватило решимости возразить отцу. – Я не маленький ребенок, чтобы при малейшей опасности бежать и прятаться под стол.

      – Дана, дело зашло слишком далеко, – голос отца стал умоляющим. – Я не могу рисковать. Уходи, пока не поздно. Уходи. Прошу тебя.

      – Но… – я окончательно смешалась. – Но мама…

      – Я позабочусь о ней. О ней, о Вестри и о тех, кто мне верно служил. Вестри уйдет другой дорогой, потом вы встретитесь. Ты сделаешь, как я сказал? Я приказываю, наконец…

      Краем глаза я покосилась в сторону окна. Вдоль ограды сада выстроилась извилистая гирлянда из трепещущих на ветру факельных огоньков. Сквозь мелкие толстые стекла доносились громкие выкрики.

      – Там что-то происходит, – я попыталась отвлечь отца и кивнула на окно. Мораддин подошел и встал рядом со мной, но, казалось, на самом деле его разум не здесь. Он уговаривал меня покинуть дом, однако при этом вряд ли осознавал, с кем говорит и зачем требуется мой уход. Это непонятное поведение отца испугало меня куда больше загадок безумной матери и жутковатых рассказов аквилонского гостя Маэля Монброна о горящем над столицей незримом алом пламени. – Папа? Папа, очнись! Около нашего дома собрались какие-то люди!

      – Я не гожусь в вершители судеб, – очень спокойно и почти равнодушно произнес Мораддин. – Зря я это сделал – помог Нимеду до срока покинуть мир. Твоя матушка была бы против. Она всегда повторяла, что негоже в бурю хвататься за руль корабля и пытаться его