Еще один день. Станислав Вторушин

выпьете еще? – Остудин протянул ему бутылку.

      – Нет, хватит, – решительно мотнул головой офицер.

      Таня, внимательно слушавшая разговор, перевела взгляд на ящик и сразу изменилась в лице. Она не могла понять, как не подумала об этом раньше. Ведь она чуть не запнулась об него, заходя в самолет. Очевидно, произошло это потому, что ей часто приходилось летать в самолетах и вертолетах геологов. А они постоянно возят в них то какие-нибудь железяки, то ящики с оборудованием. Но спрашивать, что или, вернее, кто там находится, не стала. Ей казалось, что Остудин должен сам сказать об этом. Однако он сидел, уставившись, словно изваяние, в одну точку. Работа, все личные переживания были сейчас за границами его сознания. «Что я скажу Кузьмину? – уже в который раз думал он. – Ведь недаром еще древние говорили: не дай бог родителям увидеть смерть своих детей». Он посмотрел на ящик и перевел глаза на потрясенную Таню.

      – Кто в этом гробу? – едва выговаривая слова, спросила она, и Остудин заметил, как расширились ее темные зрачки.

      – Сын моего заместителя Саша Кузьмин. Ты его знала?

      Зов Севера

      Начальником Таежной нефтеразведочной экспедиции Роман Иванович Остудин стал два года назад. До этого работал начальником цеха бурения на одном из нефтяных промыслов Поволжья и о Сибири знал только понаслышке. Его жена Нина была учительницей английского языка, и занимаемое положение вполне устраивало обоих. Им казалось, что оторвать их от родной земли невозможно, настолько они приросли к ней. Но когда в Сибири стали открывать одно месторождение нефти за другим и конторы бурения начали расти там как грибы, в таежные дебри хлынули буровики со всех концов страны. Из Поволжья на берега Оби поехали целые бригады. Бродяжий зуд задел и Остудина. Но ему не хотелось заниматься эксплуатационным бурением. Он всегда считал его вторичным, ведь промысловики идут по пятам геологов. Остудин был честолюбив и самоуверен.

      В студенческие годы ему снились сны, в которых он видел себя удачливым геологом, открывателем крупных месторождений нефти. Однообразная работа буровика вытеснила их из памяти. Но однажды сны напомнили о себе. Подписывая собравшемуся в Сибирь бурильщику Тимофею Евстигнееву заявление на увольнение «по собственному желанию», он вдруг ощутил острую зависть к нему.

      – Стало быть, в Сибирь? – спросил Остудин и устремил свой взгляд куда-то вдаль, мимо Евстигнеева.

      Ему вдруг представились бескрайние леса, маленькие и аккуратные деревянные поселки с широкими, заросшими травой улицами, и высокие пирамиды буровых вышек рядом с ними. Люди открывают там новую страницу в истории освоения огромного края. Они живут совсем другими заботами, думают совсем не о том, о чем каждый день болит голова у него. И Остудин впервые ощутил, что в его устроенной жизни чего-то недостает.

      – В Сибирь, – медленно ответил Евстигнеев, удивившись неожиданной перемене в настроении начальника.

      – А что, и в Сибири люди живут. – Остудин задумчиво протянул бурильщику заявление со своей резолюцией.

      Тимофей