Бойцы Данвейта. Михаил Ахманов

были существа воинственные, мстительные и свирепые. В определенных случаях налет цивилизации сползал с них, как старая шкура с линяющей змеи, и контроль разума отключался, превращая их в настоящих берсерков. Памятуя об этом, Вальдес не медлил, а пустил в ход лазерный резак и чиркнул дроми по шее. Потом отбросил обезглавленное тело в сторону и огляделся.

      Все было кончено. Девять зеленокожих мертвецов валялись в отсеке, кто с ранами в груди, кто с переломанной шеей или простреленной головой, а кто и вовсе без головы. Синевато-пурпурная кровь выплескивалась из жил слабыми толчками, душная вонь висела в воздухе, со стен, в тех местах, куда угодили заряды, сползали обгорелые клочья пластика. Вождь Светлая Вода с невозмутимым видом чистил свой протез, выжигая лазерным лезвием чужую плоть и кости. Птурс – его комбинезон был на плече обуглен – пинал дроми башмаком, не замечая, что тот уже мертв, и приговаривал: «Жаба ты поганая… ты у меня, падла, аммиаком мочиться будешь… я из тебя кишки выну и пхоту скормлю… только такую дрянь и пхот не станет жрать…»

      – Успокойся, Степан, он уже дохлый, – сказал Вальдес. Птурса, в прошлом коммандера Степана Ракова, он звал по имени в исключительных случаях, дабы напомнить о дисциплине и привести в сознание. – Ну-ка, посчитаем: три в коридоре и девять тут… Все, что ли?

      Кро поморщился, покрутил головой.

      – Вонь, как у скунсов в норе… Возможно, не все, капитан, – вдруг кто-то проник на транспорт.

      – Сейчас пойдем и проверим, – сказал Вальдес, снимая перчатки. Он вытащил из кармана аптечку и протянул ее Птурсу. – Ты это… ожог обработай и что-нибудь бодрящее вколи.

      – Бодрящее пить надо, а не вкалывать, – пробурчал Птурс, однако стряхнул с плеча обгорелые лохмоться и залил рану спреем. – Вернемся, завалимся в «Медный грош» или к папаше Туку и выпьем… выпьем чего покрепче, рому или ширьяка, чтобы стерилизовать желудок и запах этот поганый отбить. Знаете, братцы, году в двадцать первом или двадцать втором, когда мы с дроми у Понкичоги схлестнулись, лейтенант наш велел скафандры надеть. Так выбросили их потом! Такое, понимаешь, амбре, что…

      Не слушая его воркотню, Вальдес направился к нижней шлюзовой. Тут, над широким проемом грузового люка, торчала, вытянув длинную жирафью шею, какая-то конструкция – видимо, мощный лазер, которым дроми прорезали корпус транспортного корабля. Транспорт был велик и, как все торговые суда лоона эо, имел форму цилиндра эллиптического сечения, к которому крепились четыре трубы поменьше, разгонные шахты контурных двигателей и восемь тороидальных гравитаторов[6]. Большую часть корабля занимали трюмы для особо ценных грузов (иногда там перевозили всякое экзотическое зверье), а в самой сердцевине находилась капсула экипажа, состоявшего обычно из сорока или пятидесяти сервов. Дроми пристыковались как раз над ней, словно оса-наездник, оседлавшая большую гусеницу. Пробитое ими отверстие выходило в трюм,

6

Контурный двигатель позволяет странствовать в Лимбе и практически мгновенно преодолевать межзвездные расстояния. Его типичная конструкция – труба (разгонная шахта или колодец), в которой возбуждается поле особой конфигурации. Гравитаторы – гравитационные движки, которые используются для полетов в пределах звездной системы, маневрирования, стыковки с космическими станциями и посадки на планеты. (Перечисленное выше дается в земной технической терминологии.)