Венец безбрачия белого кролика. Дарья Донцова

кармана вынул, из партийной кассы им подкидывают. Ладно, по рукам. Да прямо сегодня и начинай. Вели визжать так, чтобы слюни в разные стороны летели. Понятно, поехал за налом. Давай, Митя, работай. Фу-у!

      Потом раздался стук двери, злой хозяин покинул кабинет.

      Зоя потянулась за очередным пирожным.

      – Через месяц Фил женился на Артемоне. Свадьбу закатили! Шикарнее я не видела. Гостей тьма! Цветов океан! Платье невесте из Нью-Йорка привезли. Арти старательно улыбалась, а глаза были хмурые. Жених ее ни разу за руку не взял. Когда «горько» орать стали, пара друг друга чуть губами коснулась. Юрий Константинович увидел, как молодые друг друга «любят», тост произнес:

      – Артемона до свадьбы сохранила невинность, не смущайте дочку-то. Покричали один раз, и хватит!

      Малыгина замолчала, потом с чувством произнесла:

      – Вон чего жадность с человеком творит. Ради денег бедную Арти фатой отец украсил. Да еще этот венок! Хорошо, что я увидела, как его из минивэна вытаскивают, удивилась, подошла посмотреть. Матерь Божья! Велела его в сарае заховать! Надо же до такого додуматься!

      – Всегда считал, что новобрачным подносят букеты, разные цветочные композиции, но не венки, – сказал я.

      – Ага! Он похоронный был!

      Я чуть не подавился кофе.

      – Служба доставки перепутала заказы? Кому-то на гроб положили роскошный букет из белых роз?

      – Не-а, – возразила Зоя, – здоровенное сооружение размером прямо с вас, широкое. Офигенных денег стоило. Еловые лапы, красные розы. Сверху табличка: «Дорогой Артемоне! Вечная память украденной любви».

      – Интересно, – оживился я. – Кто отправитель?

      – Не успела спросить, – вздохнула Зоя, – машины с цветами одна за одной подкатывали. Гостей было около семисот человек. Бедных среди них не было. Но почти все с пустыми руками в зал вошли, потому что подарки шоферы пирамидой в определенном месте складывали, там охрана дежурила. А букеты пудовые, корзины неподъемные прямо из магазинов доставляли. Их в зале по периметру расставляли, на каждом открытка поздравительная. Те, кто венок припер, живо уехали. Я даже не видела, кто его доставил.

      – На траурном венке визитки не было, – скорей утвердительно, чем вопросительно заметил я.

      – Нет, только сзади на раме, к которой розы крепились, бумажка с фамилией дизайнера. Имени заказчика там не было.

      – Может, вспомните, кто дизайнер? – безо всякой надежды на успех спросил я.

      – А фамилия у нее как у меня! Малыгина, – засмеялась Зоя, – Ярослава. Потому я и запомнила.

      Глава 11

      – Ярослава Геннадиевна Малыгина, москвичка, – заговорил Борис, глядя в компьютер, – в тот год, когда Артемона вышла замуж за Филиппа, ей едва исполнилось восемнадцать, она училась в медучилище. Не работала. Наверное, нанималась за конвертик. Сейчас находится в монастыре, который расположен неподалеку от нашего дома. Я узнал об этом из ее инстаграма, она там написала: «До свидания. Ушла в обитель. Меня тут больше не будет. Если хотите, приезжайте ко мне». Семьи у нее нет, детей