Венец безбрачия белого кролика. Дарья Донцова

на меня.

      – Иван Павлович! Очень надеюсь на дружбу с вами, перестаньте интеллигентничать. Робот – это презент. За часы вы заплатите. Кредитка с собой?

      Я вынул портмоне, стены снова разъехались, появилась «мышь». Она взяла мою карту и приложила ее к часам на своей руке. Послышалось тихое «блям».

      – Оплата произведена. «Хомо-игрикус» благодарит вас за покупку, – затараторил грызун, – на ваш счет зачислен бонус. Тысяча очков дает право перехода на второй уровень. Все подробности найдете на нашем сайте в вашем личном кабинете. Он открылся после первой покупки. Мерсяки. Валиняки-мулаки!

      Грета живо убежала.

      – Мерсяки. Валиняки-мулаки? – повторил я.

      Олег встал.

      – Это язык будущего. Мерсяки – спасибо. Валиняки-мулаки – до свидания.

      – Мне опять придется ехать на санях? – напрягся я.

      Олег направился к стене, за которой пропала «мышь».

      – Думаю, вам путешествие не очень понравилось. Есть служебный лифт. Я провожу вас.

      Глава 7

      – Почему вы вдруг заинтересовались Мальвиной и Артемоной? – недовольно спросил Юрий Константинович.

      – Хочу сделать большой материал о вас, – пояснил я, – показать не только как творческого человека, но и как прекрасного отца.

      Буратинов поморщился.

      – Мои дочери никому не интересны. Клуши. Имели шанс стать звездами, да профукали его.

      Я не смог скрыть свое недоумение.

      – Вы предлагали Мальвине и Артемоне участвовать в съемках?

      – Конечно, – повысил голос хозяин особняка, – дети обязаны продолжать дело родителей. Но жена произвела на свет идиоток. Курицы ни фига делать не желали! Когда ребенку исполняется пятнадцать лет, он считается вполне взрослым…

      Вот тут я не выдержал и сделал то, чего обычно избегаю, перебил собеседника:

      – Ваше кино рассчитано на взрослого зрителя. И если я не ошибаюсь, до восемнадцати лет человек не имеет права… э… э… становиться главным героем таких фильмов.

      Юрий сложил руки на груди.

      – Я добуквенно соблюдаю закон. В кадр девиц никто не тащил. На площадке много другой работы. Уборка, например. Отсняли сцену, кто-то должен привести студию в порядок, поменять белье на кровати, собрать разбросанный хлам, подать чай-кофе. С какой стати я должен нанимать поломоек и платить им? У меня дочери есть. Лентяйки. Хамки. Дряни. Пакостницы. Я велел Мальвине:

      – Подмети студию. Здоровая лошадь вымахала, а ни хрена не делаешь.

      Она на дыбы взвилась:

      – Я тебе не швабра.

      Отлично. Я ничего не сказал нахалке. Через день та как ни в чем не бывало прилетела.

      – Папа, дай денег.

      Я ответил:

      – Я тебе не кошелек.

      Девчонка глазами захлопала, пришлось ей растолковать:

      – Как аукнется, так и откликнется. Не плюй в колодец. Захребетниц я не потерплю. Хочешь лавэ? Пошевели руками-ногами. Работай. Уже выросла. Паспорт имеешь.

      Лицо Юрия Константиновича