Судьба императора Николая II после отречения. Историко-критические очерки. Сергей Мельгунов

Читать онлайн.



Скачать книгу

влияние со стороны. Общественное мнение (далеко не только демократическое) в России издавна и твердо усвоило отрицательный взгляд на смертную казнь, поэтому молчание революционного правительства вызвало всеобщее недоумение, о котором 7 марта в Москве в Комитете Обществ. Организаций говорил известный общественный деятель доктор Жбанков, один из самых страстных поборников уничтожения смертной казни. Понятно, что Керенский, всегда бывший среди боровшихся за уничтожение смертной казни, легко скинул «тогу Марата», ему действительно не свойственную11.

      Проф. Пэре в предисловии к книге Керенского («La Verité») отмечает (оговорившись, что он не знает насколько это точно), что, как говорят, Царь, отдавая себе отчет, что одной из причин отмены смертной казни было желание спасти его, и с присущей ему простотой сказал, что это великая ошибка и лучше было не озабочиваться его спасением. Творцом этой наивной легенды является, возможно, сам Керенский, который об этом говорил при первом свидании с Царем. Так утверждали члены царской семьи и еще точнее: так показал при допросе у Соколова гувернер наследника Жильяр, сославшись на слова своего малолетнего воспитанника, Керенский не помнит, но допускает возможность, что он говорил в этом смысле. Если Керенский не сам создал легенду, то он усвоил ее. В 17-м году он намекал об этом бар. Мейендорфу (его письмо в «Посл. Нов.»). Также связывал он акт 12 марта с судьбой царя в Парижском докладе, прочитанном в 36-м году.

      Эту легенду в свое время усиленно поддерживали большевики, когда Врем. Правительство сочло себя вынужденным частично восстановить смертную казнь: в резолюции «Путиловских рабочих» 11 августа прямо говорилось, что правительство отменило в свое время смертную казнь, чтобы спасти жизнь Николаю Романову и его приспешникам.

      Итак, никакой специфической атмосферы цареубийства в первые дни революции не было – это плод досужей фантазии некоторых мемуаристов. Но действительно было опасение (не только в советских кругах), что Царь находится на свободе. Неуверенность, ощущаемая всеми, – слишком легко дался переворот, а «чудес» в жизни, казалось, не бывает. Даже «Русские Ведомости» осторожно указывали на эту опасность в день, когда революционное действие, свергшее старый режим, формально было закончено: «Нужно помнить, что реакция раздавлена и бессильна до тех пор, пока господствует единение. Всякий раскол вдохнет в нее новую жизнь и новые силы» (статья 3 марта). Поэтому решительная позиция Петроградского Совета встречала широкий отклик. Общественное мнение, как мы видели, совершенно не отдавало себе ясного отчета, при каких условиях произошло отречение Императора.

      6 марта Исп. Комитет выступает уже более решительно, переходя от слов к действию. В протоколе заседания этого дня записано: «Чхеидзе докладывает о своих переговорах с Времен. Правительством относительно ареста Дома Романовых. Правительство до сих пор окончательного ответа не дало. От ген. Алексеева поступило заявление



<p>11</p>

Косвенно сам Керенский подтвердил эту версию, рассказав во французском издании своих воспоминаний, что накануне отмены смертной казни он сказал одному из членов правительства, что, по его мнению, единственный смертный приговор, который он мог бы подписать, это приговор Николаю II. В перипетиях, связанных с отменой смертной казни, можно иметь наглядный пример того, как иногда действительность преломляется в восприятии современников.