В гостях у крокодилов. Святослав Сахарнов

рыбка светло-жёлтого цвета – ошибень. Она, как ниточка, извивалась по дну.

      Вот рыбка всплыла и повисла над песком, быстро вертя хвостиком.

      И тут произошло неожиданное.

      Песок, над которым висел ошибень, вспучился и разлетелся во все стороны. Из песка выскочила плоская, похожая на коричневую тарелку рыба и – цоп! – схватила малька.

      «Камбала!» – узнал я её.

      Камбала, проглотив малька, опустилась на дно и, перебирая плавниками, стала забрасывать себя песком.

      Скоро у неё остались снаружи одни глаза.

      Я лёг на воду, раскинув руки, и стал наблюдать, что будет дальше.

      Камбале это не понравилось. Она медленно привсплыла, как подводная лодка, и с песком на спине осторожно двинулась прочь.

      «Ох и лентяйка! Не хочешь снова закапываться, со своим песком поплыла… Ну погоди – стреляю!» – решил я, взвёл ружьё и нырнул.

      Роняя со спины комочки песка, пучеглазая рыбина метнулась вправо, влево, с размаху ударилась о дно, подняла облако жёлтой мути… и пропала.

      Когда муть осела, камбалы не было видно. Она или успела закопаться в песок, или удрала под прикрытием этой «дымовой завесы».

      Я вернулся домой.

      – Ничего не принёс? – спросили меня друзья. – Правда, скучное место?

      – Ага, – отвечаю. – Ничего не принёс.

      Вспомнил, как удирала груженная песком камбала, и улыбнулся:

      «А что, если туда пойти ещё раз? Только не с ружьём, а с фотоаппаратом… Конечно, надо. Завтра же и пойду! Непременно!»

      Вот тебе и скучное место!

      Берегись!

      Я гнался за стаей лобанов – крупной кефали.

      Лёгкие, как тени, рыбы скользили у самого дна и при малейшей попытке приблизиться к ним уходили на глубину в открытое море.

      И вдруг мне повезло.

      От стаи отделился большой голубой лобан и пошёл, ощипывая на ходу водоросли, в сторону берега.

      Я поплыл за ним.

      Рыба зашла в расселину между двумя длинными камнями и остановилась.

      Набрав воздуха, я нырнул. Придерживаясь рукой за жёсткие стебли рыжих водорослей, приблизился к расселине и, приподняв голову, выглянул из-за камней.

      Лобан был метрах в трёх.

      Осторожно подняв ружьё, я старался поймать на прицел серый бок рыбы.

      Есть!

      Гарпун, звякнув, метнулся вперёд. За ним устремился шнур.

      Едва задев рыбу, гарпун пролетел ещё с полметра и с размаху ударился о камень: дзынь!

      Лобан моментально исчез.

      На дно белыми петлями бессильно опускался шнур.

      Всплыв, я начал торопливо наматывать его на руку. Так и есть: гарпун – единственный гарпун! – был повреждён. Из трёх зубьев наконечника сохранился лишь один.

      Конец охоте.

      Перезарядив ружьё, я снова опустил голову в воду.

      Лобан никуда не ушёл! Он медленно кружил на старом месте, словно желая выяснить, что случилось.

      Я прицелился во второй раз. Лобан пошёл прочь. Он плыл между камней, всё ускоряя ход.

      Кругом светлело – глубина уменьшалась.

      Лобан скоро устал, и расстояние до него сократилось.