Месть валькирий. Дмитрий Емец

лопухоид, пришлось вызывать наряд циклопов. Иначе они бы тебя прикончили. Особенно бесился старший братец... Он никак не может простить лопухоидам, что его обезглавили в Лионе за людоедство. На шее остался омерзительный шрам. На самом деле никакой он не людоед. Просто он оживлял покойников и отправлял их грабить банки.

      – С-совсем озверели: казнить за такие м-мелочи! – заикаясь, сказал Эдя.

      – Вот и мой брат тоже так считает. Хочешь, устрою встречу, чтобы ты сам ему все сказал? Ему будет приятно.

      – Не надо. Не факт, что это будет приятно мне. А раз так, то лучше не экспериментировать, – заикнулся Эдя.

      Мила вскочила с ногами на кресло и, оказавшись вровень с лицом Хаврона, потерлась носом его нос. Эдя провалился в пуховую перину блаженства.

      – Ты прав, – промурлыкала невеста. – На твоем месте я бы тоже боялась узнать, что будет скоро. Очень скоро.

      Эде стало не по себе.

      Глава третья.

      ЗОВЫВ ШРОНЕБ ЛОПЧНО

      Ты повзрослела. И поумнела. И погрустнела.

      Обычная лестница из трех ступенек.

Фраза из ненаписанного письма

      – С меня обед. Пошли куда-нибудь сходим! – сказал Матвей после тяжелейшей из тренировок, когда у Ирки в запястьях поселилась мертвящая тяжесть. С правой руки еще понятно, но зачем метать левой, когда пальцы сводит судорога?

      – Не пойду, – проговорила Ирка. – Я хочу упасть и уснуть. Больше ничего.

      – Я знаю, что ты устала... Но тело – тот еще союзник. Оно мечтает только есть и спать, а попутно поскорее ослабеть, состариться и сдохнуть. Не думаю, что надо слишком уж спешить навстречу его Желаниям, – безжалостно сказал Багров.

      Ирка вздохнула. Она была вконец измотана. Измотана даже для того, чтобы выслушивать умные и правильные вещи.

      Ну ладно еще физические тренировки или десятикилометровый забег по пересеченной местности, когда выматываешься настолько, что сам не понимаешь, то ли ты бежишь навстречу деревьям, то ли они прыгают прямо на тебя невесть откуда. Намного больше Ирка ненавидела то, что Багров называл «душедробилкой».

      Внешне это было просто. Багров, слегка уставший, вальяжный, сидел на бревне или стоял, привалившись спиной к дереву. Изредка большим и указательным пальцами он пощипывал себя за переносицу, близко ко лбу, как человек, у которого немного болит голова. Была у него такая привычка. Когда он поднимал руку, на запястье поблескивал браслет. Тот самый, что, делая его удачливым, раздвигал несчастья, повисавшие над ним дамокловым мечом.

      – Готова? – спрашивал он спокойно.

      – Да, – отвечала Ирка, стараясь, чтобы в голосе прозвучала уверенность, которой не было в мыслях.

      Багров, прекрасно ощущавший зазор между реальным и мнимым, улыбался краем рта и подавал знак. Ирка раз за разом начинала отрабатывать какое-либо движение. Ну, скажем, наносила копьем серию быстрых уколов, которую завершала решительным и мощным выпадом.

      Матвей неотрывно смотрел на нее. Через какое-то время Ирка, до того спокойно