Ключик к Железному дровосеку. Наталья Александрова

пообещал Леня, потирая ушибленный затылок, – конечно, отпущу, на что ты мне сдалась. Да еще и денег дам, если ты скажешь – видела ли, кто меня приложил.

      – Ничего я не видела! – захныкала тетка. – Ничего и никого! Я вообще плохо вижу…

      – Пятьсот рублей, – проговорил Маркиз.

      Бомжиха сверкнула глазами и протянула:

      – Пятьсо-от? А может, тыщу?

      – Может, и тысячу. Это зависит от того, что ты видела.

      – Да что я видела-то… – захныкала бомжиха. – Кто тебя приложил – я не видала…

      – Ну, так ничего не получишь!

      – Ты погоди, милок! Кто тебя приложил – не видала, а видала, кто тут над тобой копошился…

      – И кто же?

      – Да мужчина такой, из себя видный… с бородой… я и подумала, что раз уж он тебя обшмонал – значит, и я имею это… аморальное право забрать, что осталось.

      – Ладно, на тебе пятьсот рублей, на большее ты не навспоминала! – Маркиз протянул бомжихе смятую купюру, чтобы поскорее от нее отделаться – у него больше не было сил терпеть исходящее от нее редкостное амбре.

      – Бедный Ленечка, – Лола погладила его по руке и жалостно заморгала, – вот почему ты вчера пришел такой грустный… Тебя, оказывается, побили!

      – Не побили, а дали по голове. У меня, можно сказать, производственная травма!

      – Только больничный не оплатят! – развеселилась Лола. – А вообще, дорогой мой, должна сказать, что твоя страсть к девицам простого сословия тебя погубит!

      Лоле прекрасно была известна любвеобильность своего партнера. Когда-то давно они договорились, что связаны только по работе и не станут мешать личной жизни друг друга. То есть это Леня поставил такое условие в самом начале их совместной работы. Лола тогда с негодованием согласилась – не больно-то и хотелось. Но все же воспринимала Ленины увлечения несколько болезненно, так что он шифровался почище разведчика в тылу врага.

      Но когда это можно было обмануть женщину? Лола прекрасно знала обо всех его мелких интрижках. И привыкла уже не обращать на них внимания. Или делала вид.

      Надо сказать, что девушки отвечали Лениным чувствам. Его любили официантки небольших кафе, секретарши мелких коммерческих фирмочек, медсестры платных зубных клиник, стюардессы внутренних линий и продавщицы парфюмерных магазинов.

      – Леня, – Лола сделала страшные глаза, – тебе срочно нужно очистить карму!

      – Чего еще? – Хоть Маркиз и привык уже к Лоле, иногда он никак не мог угадать ход ее мыслей.

      – Тебя больше не любят официантки, – притворно вздохнула Лола, – это очень серьезно, Леня, следует обратиться к специалисту.

      – Как-нибудь переживу! – огрызнулся Маркиз. – Слушай, я рассказал тебе все только потому, чтобы ты знала – дело серьезное.

      – Может, откажемся? – тут же заныла Лола. – Чует мое сердце, огребем мы с этим делом кучу неприятностей!

      – Нельзя, – твердо сказал Леня, – я уже согласился.

      И все, Лола поняла, что ныть, спорить и канючить в данном случае