Картина маслом. Андрей Ильин

Что тот понял. И принял. И даже был заинтригован.

      Здесь всё в порядке.

      Теперь по самой работе.

      Намечены интервью и знакомства с видными людьми Региона.

      И «журналистские расследования», которые поведут бывшие «важняки» по интересующим читателя проблемам. Точнее, по проблемам, интересующим единственного читателя.

      От населения будет приниматься корреспонденция по проблемам на местах. В том числе жалобы и кляузы. И даже анонимки. И кое-кто за это, возможно, получит деньги, чтобы активнее писали.

      В общем, корпункт «заряжен» и начинает работать… Теперь можно разобраться с наследством Предшественника.

      Но… не ему…

* * *

      Желтые стены. Желтые лица. Потухшие глаза. Тоска и беспросветность. Смертная тоска.

      – Кто вы?

      – Не суть важно. Важно, что я хочу предложить вам работу.

      – Что?! Какая работа? Вы с ума спятили? Вы знаете, что это за больница? Нет? Тогда спуститесь и прочитайте вывеску. И узнайте мой диагноз! Мне жить осталось от силы полгода. Я на таблетках сижу!

      – Я знаю. Я ознакомился с вашей амбулаторной картой. Вы всё правильно излагаете. Именно поэтому обращаюсь к вам. Вы ведь офицер? Агент на подсадке.

      – Откуда… вы знаете?

      – Знаю. Вас определяли в камеры к заключенным, чтобы вы добывали нужную следствию информацию или склоняли упорствующих зэков к даче показаний. Это серьезная работа, требующая выдержки и хладнокровия. И умения молчать.

      – Ну?

      – Именно поэтому вы нужны мне.

      – Сесть в камеру?

      – Нет. Работа на воле в хороших условиях. С приличным окладом и премиальными.

      – На хрена они мне? Эти премиальные? И вы в придачу? Я покойник. Зачем мне работа? Зачем деньги?

      – Во-первых, чтобы продлить вашу жизнь, даже если на пару месяцев. Это дорогого стоит – два месяца жизни. И дорого. Но у вас будут деньги, и вы сможете купить нужные лекарства. Далее, у вас есть дочь, которой вы, если справитесь с работой, сможете приобрести квартиру. Согласитесь, это красивый жест для уходящего. Вас будут помнить и поминать добрым словом. И в-третьих, и самое главное – вы профессионал, вы всю жизнь на «земле» и умирать вот так, на драных простынях, на казенной койке… Как-то недостойно. А я предлагаю умереть вам в деле, на дистанции, когда некогда думать о печальном исходе и считать уходящие часы. Весело умереть. Достойно. И с пользой для дела.

      Интерес в глазах, до того потухших.

      – Что я должен буду делать? Если соглашусь.

      – То, что умеете, – встречаться с людьми, разговаривать с ними, добывать информацию и передавать ее мне.

      – Кому вам? Вы лицо прячете.

      – Да – прячу, потому что это диктуется интересами следствия.

      – А если вы преступник? Или просто мутная личность. А я точно – офицер. И всю жизнь с преступным элементом боролся…

      – Ну, хорошо. Вот мое удостоверение работника ФСБ. Посмотрите. Это не липа…

      Хотя липа, состряпанная накануне. Слава богу, что опыт имеется. Учили. Натаскивали «выправлять» документы под оккупацию, когда готовили на действительной