Последние подростки на Земле. Макс Брэльер

капуста.

      – Старик, это действительно ты! – восклицаю я.

      – Воистину. Условимся о встрече? Мне есть чем удивить тебя.

      Квинт воображает себя ученым и, наверное, поэтому считает нужным разговаривать как чудной старик из девятнадцатого века.

      Не спрашивайте почему.

      – Да! – отвечаю я. – Потусуемся, как в старые добрые времена! Чем займемся? Видеоигры? У меня есть генератор, он дает электричество!

      – Да, видеоигры, – говорит Квинт. – Можно будет поиграть. Скоро увидимся, Джек.

      Я расплываюсь в улыбке. От уха до уха.

      Вот буквально: краешком губ касаюсь мочки уха.

      – Квинт, это лучшее, что я слышал в жизни.

      «Конец связи», и я по-настоящему просыпаюсь. Зеваю, потягиваюсь, иду в туалет, касаюсь пальцев ног, сплевываю, брызгаю в лицо дождевой водой из ведра, стоящего снаружи.

      Пора выстроить маршрут к дому Квинта – и пополнить список Подвигов после конца света.

      В моей штаб-квартире на дереве есть меловая доска. Я прихватил ее в начальной школе по соседству, когда наконец вспомнил, какой я смельчак, и выбрался на разведку.

      Она здоровенная, ее можно переворачивать и писать с обеих сторон.

      Это очень удобно. К тому же, пользуясь ею, я чувствую себя генералом времен Второй мировой.

      На прошлой неделе, исследуя библиотеку, я нашел старую, где-то 1950-х годов, карту нашего города. Я прикрепил ее к доске и делал в важных местах коротенькие пометки. По мере того как я узнавал все больше о монстрах и о творящихся в городе ужасах, я обновлял надписи. И вот что я выяснил на сегодняшний день…

      Я продумываю маршрут к дому Квинта, а потом одеваюсь. Моя нынешняя одежда – это нечто экстрасуперужасное и отстойное. Она больше похожа на придуманный в последнюю минуту костюм для Хеллоуина, чем на то, что реально помогает выжить.

      Единственная приличная часть моего прикида – это оружие.

      Убийце монстров необходимо надежное оружие.

      Чаще всего я использую покореженную бейсбольную биту – ту, которой я дубасил Гррыгха по голове. Я называю ее «Луисвильский резак»: когда-то это была фирменная бита «Луисвильский отбивающий», а потом она превратилась в расколотую, заостренную деревяшку, которой можно кого-нибудь резануть, ну вы понимаете.

      Но Луисвильским резаком я кромсаю только больших монстров. Не зомби.

      У меня есть свой кодекс, и этот кодекс гласит, что я не нападаю с резаком на зомби.

      Зомби когда-то были людьми! Не их вина, что они стали зомби. Я никогда не бью их по голове своей остроконечной битой-мечом. Это просто неприемлемо.

      Так что с зомби я сражаюсь с помощью видавшей виды хоккейной клюшки. Один удар по башке – и идешь себе дальше.

      Раньше у меня была Ручная Ракета (по сути, просто очень ухватистая рогатка), но наш учитель естествознания мистер Мэндо отобрал ее у меня уже на третий день.

      Уф, ну и моя обувь… С обувью вообще завал.

      Моя опекунша навязала мне эти поношенные кроссовки со светодиодами – такими маленькими красными лампочками, которые вспыхивают при каждом шаге. Такие в основном