Никогда не сдавайтесь. Уинстон Черчилль

пронзительный вопль. Одного человека ранили в грудь, и он истекал кровью, другой лежал на спине, корчась в судорогах. Прямо за моей спиной вертелся один из британских офицеров: его лицо превратилось в кровавую массу, а одного глаза не было. Да, это и впрямь было приключение».

      Во время Второй мировой войны красноречие Черчилля сопровождало Британию и ее союзников в жизни и смерти, а позднее мастерское владение языком принесло ему Нобелевскую премию по литературе. Поэтому неудивительно, что этот отрывок демонстрирует блестящий, ритмичный и точный стиль изложения, лишенный фальшивой сентиментальности, сдержанный, но точный в деталях. Читателя потрясает не столько картина боя с криками, кровью, судорогами агонии и тяжелым увечьем, сколько последняя фраза: «Да, это и впрямь было приключение». Насилие, боль и общее смятение существуют в рассказе для того, чтобы удовлетворить стремление автора испытать чувство опасности.

      Этого ему досталось сполна.

      Получив официальное прикомандирование к Малакандскому полевому корпусу 15 сентября, на следующий же день Черчилль в составе трех бригад соединения отправился в переход на позицию, расположенную на выезде из враждебного приграничного селения Марханай. В лучших традициях английской кавалерии он поскакал на звук выстрелов, поведя за собой авангард отряда, состоявший из 35-го полка, в котором служили сикхи. Когда огонь стал слишком плотным, он привязал своего коня в укрытии и, спешившись, продолжал идти вперед. Таким образом он, яростно отстреливаясь, оказался в самой гуще врагов, предоставив им возможность отрезать себя от своих.

      Когда поступил приказ отходить, Черчилль не спешил его выполнять. «Я оставался до последнего». Неподалеку от него двоих британских офицеров сразил огонь пуштунов. Один из повстанцев подполз к телу погибшего офицера, чтобы обезглавить его при помощи ножа. Черчилль выстрелил в него. «Он упал, затем снова встал», и тогда Черчилль прицелился и прикончил его.

      В письме матери он писал, что «если бы здесь присутствовали зрители», его выступление «наверняка бы отметили». Это замечание говорит о его мотивации, которая во время первого боя претерпевала значительные изменения. Сначала он действовал под влиянием адреналина, зашкаливавшего в его крови из-за чувства опасности. Однако затем на первый план вышло желание выделиться, получить признание своего геройства со стороны окружающих. Далее его мотивация продолжила свое развитие. Под ураганным огнем врага Черчилль вместе с другим офицером перетаскивали раненого сикха в головную колонну 35-го полка. («На моих брюках осталась его кровь», – писал он матери после боя.) Отступление всегда чревато опасностями. Это тяжелое занятие, требующее немалого искусства тактически правильно выстраивать этапы отхода. Просто повернуть назад и пуститься наутек почти наверняка означает гибель. Отступающие должны время от времени разворачиваться и отвечать на огонь преследователей. Именно так сделали Черчилль и его товарищ.