Антропологические путешествия. Татьяна Щербина

А в практическом плане – чтоб это был не обычный парк аттракционов, где дети развлекаются, а взрослые за ними присматривают со стороны, а чтоб на равных. «Машины острова» – и движущиеся скульптуры, памятники судостроительной истории города (сочетание дерева и механизма), и «парк культуры и отдыха», сделанный не в резервации, за забором, а рассредоточенный по острову. Впрочем, культура как таковая – выставки, концерты, спектакли – сосредоточена в другом месте, называемым Lieu Unique. Название возникло из идеи сохранить инициалы LU – все, наверное, знают печенья и кексы этой марки, продающиеся повсюду в мире. В 1846 году в Нант приехал молодой человек по имени Lefevre (Лефевр), и чтоб заработать на жизнь, стал печь печенья. Печенья так понравились нантцам, что он быстро разбогател и открыл завод – спрос на его печенья вышел за пределы города, а потом и Франции. Женился господин Лефевр на девице по фамилии Utile (Утиль), так что его завод стал называться LU, эти инициалы красуются на башне, венчающей здание в стиле арт-деко. Теперь на сорока тысячах метрах бывшей фабрики печений, самых распространенных в мире (снаружи и не подумаешь, что внутри могла быть фабрика) – галереи, бутики, концертные залы и даже баня. А марку в 2007 году поглотил гигант Данон, поскольку большая рыба рано или поздно угодит в пасть кита, и печенья выпускаются уже не в Нанте.

      LU остался номинальным символом Нанта, чья история сегодня расположилась на семи этажах великолепного музея, бывшего дворца королевы Анны Бретонской, а «Машины острова», скорее всего, станут его новой эмблемой. Сохраняясь как музей, Франция никогда не забывает изобретать будущее. Как сказала мне русская подруга, обитающая между Парижем и Москвой: приезжаешь в Россию – все говорят о близости апокалипсиса, и он действительно чувствуется, оказываешься во Франции – и нет никакого апокалипсиса.

2008

      Прошлое

      Вроде есть вещи, которых будет хотеться всегда:

      замки, устрицы, пальмы – ничего подобного,

      Атлантический океан – как с гуся вода,

      виноградник в колечках – сто раз опробованное —

      прованские маки, оливковые стада,

      овечки вечности с боков поездов сверхскорых,

      а люди, которые, без которых..?

      Простолюдины, как оказалось.

      Даже не ангелы, падшие или павшие

      в сраженьях с космической темной кашей —

      просто летняя буйность и зимняя чахлость,

      гормональные крылья,

      в порывах как бы нездешней пыли

      не успеваешь ахнуть.

      Поиски личного краха -

      сбагрить себя в объятия вертопраха,

      обновленная версия замусоренного «я» —

      нелицензионная,

      так что ей понадкусывают края

      и надорвут клаксоны.

      Хотелось друзей вытащить из щелей,

      а они там ссохлись и стали хрупки,

      посадить на клей

      лапки их, стебельки, скорлупки -

      ушки