Вечер вне дома. Джеймс Хедли Чейз

на идущих своими круглыми бусинками глаз, налитых кровью. Собака громко и угрожающе залаяла, заставив Кена вздрогнуть. Как будто ожидая этого сигнала, Рафаил Свитинг открыл дверь и вышел из квартиры, одетый в блестящий шелковый халат поверх черной пижамы. Незажженная сигарета, толстая и сырая, свисала с его нижней губы.

      – Лео, – строго проговорил он, – ты заставляешь меня сердиться. – Мужчина бросил при этом на Кена быстрый, всепонимающий взгляд. – Мой маленький друг считает себя сторожевой собакой. Это ведь слишком смело для него, не так ли? – Он нагнулся и взял болонку на руки.

      Ни Кен, ни Фей не сказали ни слова. Они спешили уйти, отлично зная, что Свитинг продолжает смотреть им вслед, и чувствуя, как его любопытство жжет им спины.

      Кен был весь мокрый от пота. Этот толстый, мерзкий человек вызывал в нем необъяснимую тревогу; Холанд боялся этого типа, хотя не смог бы сказать, почему.

      – Грязный подонок, – злилась Фей, открывая свою квартиру. – Всегда он торчит на лестнице, когда в нем не нуждаешься. Впрочем, должна уточнить, он безвреден.

      Кен не разделял ее уверенности, но промолчал. Он испытал настоящее облегчение, когда за ними закрылась дверь квартиры Фей.

      Он бросил свою шляпу на стул и стал у камина. Фей подошла к своему гостю, обняла за шею и подставила губы для поцелуя. Кеном овладело смущение, но он колебался лишь одно мгновение, потом поцеловал девушку. Она закрыла глаза и прижалась к Холанду, но он не чувствовал прежнего желания.

      Она с улыбкой отошла от него.

      – Через две секунды я буду к вашим услугам, Коко. Налейте пока нам чего-нибудь выпить.

      Фей ушла в свою комнату и закрыла за собой дверь.

      Кен закурил сигарету и подошел к столику с ликерами. Теперь он был совершенно уверен, что зря сюда вернулся.

      Он не понимал, почему, но вечер как-то сразу утратил для него очарование. Ему было невыразимо стыдно думать о жене: как только она уехала, он тут же обманул ее. Такая безответственность была для него непростительной. Если только когда-нибудь Энн узнает об этом, он не сможет посмотреть ей в глаза. Кен налил себе виски и сделал большой глоток.

      «Все, что от меня сейчас требуется, – думал он, расхаживая по комнате, – это вернуться домой». Часы на камине показывали без четверти час. И, гордый принятым решением, на которое в подобной ситуации не всякий мужчина пошел бы, Холанд сел в кресло и стал ждать. Сильный удар грома заставил его подскочить. Между квартирой Фей и местом, где оставлена машина, было приличное расстояние. Поэтому он с нетерпением ожидал возвращения Фей, желая поскорее уйти, чтобы до дождя успеть на стоянку.

      Кен встал, раздвинул занавески и посмотрел на улицу: тротуар уже начинал блестеть водой, но дождь еще только накрапывал. Зигзаг молнии осветил ближайшие крыши, а новый удар грома снова потряс все кругом.

      – Фей! – крикнул Холанд, отойдя от окна. – Поторопитесь.

      Из спальни не последовало никакого ответа. Он подумал, что девушка, вероятно, находится в ванной,