Взвод. Андрей Ливадный

ведь не сотрудник НАСА, Джон?

      Херберт вздрогнул.

      – Я двадцать лет работал на агентство, – ответил он. – У меня было имя и репутация в кругу научных специалистов. Но год назад… – Он запнулся, а потом безнадежно махнул рукой: – Я совершил… как это сказать? Гражданский поступок…

      Иван прищурился, уже догадываясь, куда клонит Джон, но решил не задавать ему наводящих вопросов.

      – Ко мне пришли люди, – продолжил Херберт после непродолжительной паузы. – Это были агенты Центрального разведывательного управления. Они сказали, что моя репутация ученого-астрофизика является отличным… – Он опять запнулся, подбирая правильное слово.

      – Прикрытием? – подсказал лейтенант.

      – Да… Я предвзято относился к твоей стране, Иван, и дал им свое согласие. Меня завербовали. Я получил звание капитана и прошел полугодичную подготовку в штате Флорида… – Он внезапно замолчал, а когда заговорил вновь, в голосе Херберта ясно звучала запоздалая горечь: – Они использовали мое имя, мою репутацию… Я только теперь понимаю это… – Он говорил сбивчиво, но общий смысл его фраз был понятен лейтенанту. – В вашу дивизию не мог проникнуть рядовой агент, а меня как известного ученого не раз приглашали для консультаций и обмена опытом по некоторым специфическим вопросам… – Он вдруг безнадежно махнул рукой. – Я должен был сознаться в этом раньше, но Насте было все равно, кто я, а ты… – Он снова замялся, а затем добавил: – Я испугался, Иван…

      – Ладно, Джон… Проехали… – проронил Лозин, опуская автомат.

      Лицо Херберта вытянулось. Вероятно, он не ожидал подобной реакции со стороны русского офицера.

      Прошла минута, может, больше, прежде чем до него дошел истинный смысл произошедшего.

      – Ты не станешь…

      – Садись рядом, – перебил его Иван и, невесело усмехнувшись, пояснил: – Я тоже не был космополитом. Все круто изменилось, Джон. Глупо оглядываться на прошлые отношения между странами, когда нашей родиной стала вся Земля.

      Херберт молча сел рядом с ним, пытаясь осмыслить новое мироощущение, скупо, но точно изложенное лейтенантом.

      Общая беда стерла границы, расовые различия, нивелировала моральные ценности – это следовало понять, прежде чем мыслить дальше, в поисках выхода из сложившейся ситуации.

      – Я не знаю, что мне делать… – глухо произнес Херберт в наступившей тишине. – Я устал бояться… Рано или поздно они доберутся до нас…

      Лозин кивнул.

      – Если будем сидеть сложа руки, непременно доберутся, – согласился он.

      – Но мы не можем сопротивляться!.. – вскинув голову, произнес Херберт. – Ты не видел Чужих… Они обращаются с людьми, как со скотом, а тех, кто пытается сопротивляться, убивают. Техника пришельцев в корне отличается от нашей… – Он вдруг заговорил быстро, почти взахлеб. – Их корабли движутся совершенно беззвучно, свободно маневрируя на любых высотах. В качестве оружия пришельцы используют лазерные установки, как ручные, так и стационарные. Это я видел своими глазами. Ты понимаешь меня, Иван?! – Джон