Ответная операция. Василий Ардаматский

вы говорите, мистер? Никогда.

      – Спасибо. Извините. Можете идти.

      Женщина вышла. Хауссон сказал:

      – А больше у меня никаких людей нет.

      – Хо-хо-хо! – Стиссен, держась за живот, ходил по кругу. – Нет, Бельгия, куда тебе с твоей бейсбольной площадкой! Хо-хо-хо!

      Майор Хауссон сидел с бесстрастным лицом, на котором ни один мускул не дрогнул.

      – Да, мистер Хауссон, у меня только один способ порадовать своих читателей: это точно изложить нашу беседу, не думая о том, что я буду выглядеть полным идиотом.

      – Это уже ваше дело, – отрывисто произнес Хауссон и посмотрел на часы. – Мой послеобеденный отдых окончен. Извините. – Он встал.

      …Рычагов со Стиссеном вернулись в бар.

      – Ну, бейсбол, укусил себя за ухо? Хо-хо-хо!

      Рычагова удивляло, что Стиссен был совершенно трезв.

      – Ой, парень, и вид же у тебя был! Котенок беседует с бульдогом. Хо-хо-хо!

      Рычагов махнул рукой:

      – Выпьем с горя.

      – Вот это разговор мужской! Я уж думал, ты не догадаешься.

      Стиссен опьянел очень быстро, но теперь с ним произошла совершенно иная метаморфоза: он стал мрачным и злым.

      – Знаешь, что такое Америка? – вдруг заговорил он. – Все делают бизнес?.. Чепуха! Все только думают, что делают бизнес.

      – Все же мы знаем, – возразил Рычагов, – что у вас частной инициативе дан полный простор.

      – Идиот! Насмотрелся нашего кино! Мой дед, пионер заселения, умер нищим. Отец лбом бился о стену – тоже делал бизнес. Умер, не выплатив кучу кредитов. Из дома нас вышвырнули, мебель отобрали. Тьфу! Теперь вот я кувыркаюсь. Но я человек благородный – я не пложу детей, поколение нищих на мне заканчивается. Хватит!.. Чего ты улыбаешься? Вернешься на свою бейсбольную площадку – твой шеф даст тебе коленом знаешь куда!

      – Не исключено, – грустно улыбнулся Рычагов.

      – А я на тебе все-таки заработаю.

      – Сколько?

      – Если у моего шефа печень будет в порядке, долларов пятьдесят.

      – Даю сто.

      – За что?

      – За пленку с моим портретом. Сами понимаете, если это фото будет у вас напечатано, мой шеф уже наверняка воспользуется своим коленом.

      – Серьезно, бейсбол, сто?

      – Серьезно. Только марками.

      – Один черт. Давай.

      Стиссен начал быстро, профессиональным движением перематывать пленку.

      – Засветить?

      – Не надо. За сто долларов дайте без засвечивания, сам дома проявлю на память.

      – Тогда еще пять долларов за кассету.

      – Ладно.

      Рычагов получил пленку, передал деньги Стиссену и расплатился по счету. Вскоре они расстались.

      – Ты все же деловой парень. – говорил Стиссен, прощаясь. – Если тебе еще понадобится моя помощь, я здесь каждый день в обеденное время. Приходи, сделаем еще какой-нибудь бизнес. – Он махнул рукой и грузно зашагал в ночную темень, расплавленную цветным кипением неоновых реклам.

17

      Полковник Семин любил говорить: «Для нас терпение – часть умения». Но все сотрудники давно знали: если он вспомнил