Смерть Первого Мстителя. Ларри Хама

женщину в черно-белой форме, которая вела машину при доставке Стива Роджерса, Синтея везет по залу ожидания использованный контейнер для острых предметов. Она слышит, как доктор говорит Шэрон Картер, что Роджерса объявили умершим. Она видит, как Картер падает на пластиковый стул и плачет на груди у Сокола. Грех не испытывает никакого сочувствия к страданиям и потерям Картер. Она презирает ее за слабость, которая помогает Шэрон выклянчить у доверчивых мужчин немного сочувствия. Она была бы рада принести плачущей женщине еще больше страданий.

      Пересекая зал в третий раз, Грех немного паникует: она замечает, что Сокол сидит один. Быстро оглядев комнату, она понимает, что кто-то только что вошел в женский туалет.

      Дочь Красного Черепа входит в дамскую комнату. Ее белые туфли скрипят по плитке. Шэрон Картер стоит над раковиной и брызгает в лицо холодной водой.

      – Прошу прощения, мэм. Доктор попросил меня кое-что вам передать.

      Картер вытирает лицо бумажным полотенцем.

      – Какой доктор?

      – Доктор Фаустус.

      Шэрон поворачивается лицом к медсестре. Это лицо кажется ей знакомым, но с его выражением что-то не то. Это не маска профессиональной отстраненности или притворной симпатии. Лицо светится злобой, а когда медсестра снова начинает говорить, на нем проступает и какое-то ликование.

      – Он говорит: «Вспомни».

      Шэрон Картер незамедлительно отзывается на эти две фразы. Ее тело каменеет, глаза закатываются.

      Синтея Шмидт знает, что сделала, и может представить себе, что за видения пробегают перед мысленным взором Шэрон Картер. Ступеньки здания суда. Выстрел на площади Фоли. Брызги крови. Стив Роджерс падает. Толпа бежит в растерянности. И тот момент, когда все взоры обращаются к окну, откуда раздался выстрел. В тот момент Шэрон Картер повинуется команде, на которую запрограммировал ее Доктор Фаустус, и стреляет в Капитана Америка тремя особенными пулями.

      Шэрон падает на пол в углу туалета, пораженная открывшейся правдой, и не замечает, как медсестра с ухмылкой на веснушчатом лице уходит за дверь.

      Часть вторая

      Размышления о морали

      Глава 6

      ВЭЛ настояла на том, чтобы проводить меня на поминки; отказаться мне не удалось. Ее полное имя со всеми титулами – графиня Валентина Аллегра де ля Фонтейн. Большинство агентов ЩИТа обращаются к ней по титулу – графиня, но много лет назад она просила меня называть ее Вэл, так я с тех пор и делаю. Она зовет меня Шэрон с легким призвуком «э» на конце, как будто слегка на французский манер. Каждый раз, когда я это слышу, я чувствую себя немного гламурной. В давние безумные времена у Вэл с Ником Фьюри были долгие отношения романтического толка, к тому же она мне нравилась – казалось бы, вот две отличные причины ей доверять. Но не получается.

      Мы идем мимо района, где вырос Стив Роджерс. Пристанище представителей рабочего класса ирландских, польских,