Светлое время ночи. Александр Зорич

с человеческими фигурами, но с отсутствующими лицами. Вместо лиц и у Шоши, и у Зверды гнорр видел только перекрученные полосы желтого тумана, похожего на дым от горящего мокрого сена.

      Поцелуй Зверды он, однако, воспринял как обычный женский поцелуй, к тому же повышенной приятности. А оплеухи – как обычные оплеухи Зверды.

      За спинами гэвенгов, на высоте в пол-локтя над землей, вращались звезды Большой Работы. Дверь доставила затребованных гостей к своему хозяину и ожидала дальнейших указаний.

      Зверда отметила, что звезды стали вращаться медленнее. Когда они остановятся, Дверь вернется в аспект условно существующих вещей, и для того чтобы открыть ее вновь, потребуется проделать новую Работу.

      – Сладкий мой, когда мы уезжали из Пиннарина, я обещала, что разорву тебя на куски, если ты еще раз без особой надобности попробуешь выдернуть нас через Дверь. Так или нет?

      Несмотря на то, что голос Зверды доносился до Ларафа откуда-то из желтого тумана и звучал так, словно принадлежал утопленнику, он вполне мог разобрать слова и понять, о чем спрашивает его неистовая баронесса.

      – Так. – Лараф с усилием кивнул. – Я прошу меня простить, госпожа Зверда. Но у меня не было другого выхода.

      – Положим. В таком случае у тебя есть ровно десять минут, ровно десять коротких колоколов, как у вас выражаются. Рассказывай, что стряслось. И – ни одного лишнего слова!

      – Книга пропала.

      Зверда сразу поняла, что имеются в виду «Семь Стоп Ледовоокого». Для ее подопечного существовала только одна «книга».

      – Что значит «пропала»?

      – Нет ее. Нигде.

      – Где ты видел ее в последний раз?

      – В кабинете гнорра. То есть в моем кабинете. Наверху, под куполом Свода. Я положил книгу в ящик стола, а теперь ее там нет.

      – Ты пробовал ее позвать?

      – Что значит «позвать»?

      – А, я забыла, ты же кретин. Ты точно уверен, что в столе ее нет?

      – Я видел это своими глазами.

      – Ясно, что своими. А на ощупь ты убедился, что в том месте, где лежала книга, на самом деле нет больше ничего?

      – Д-да.

      – Ты в этом уверен?

      – Да.

      – Ты уверен в том, что ощупал пустоту в ящике стола? – с нажимом переспросила Зверда.

      – Нет, – сдался Лараф. – Не уверен. Но мне кажется!

      – Тише. Ты скрипишь, как несмазанная телега. Поверь, это не очень приятные звуки.

      – Извините.

      Шоша что-то спросил у Зверды на языке гэвенгов. Та ответила.

      Шоша – окровавленный, чумазый, уставший и голодный – захохотал так, что Ларафу показалось: даже звезды Большой Работы вздрогнули и сместились на полпальца в сторону, подальше от сумасшедшего барона.

      Особенно славно смотрелось это с точки зрения Ларафа: большая приземистая кукла с громкими квакающими звуками катается по серой кристаллической пыли, устилающей все пространство внутри импровизированного плаца Большой Работы между скрученными в бараний рог молодыми рябинами.

      Отсмеявшись,