Культура и пространство. Моделирование географических образов. Дмитрий Николаевич Замятин

более близким понятию mapping, господствовавшему, например, в английском языке до введения слова cartography в 1839 г.[354]

      Понятие картографирования переводится в метагеографическую плоскость. В этом случае картографирование фактически как бы опережает реальное пространство, «диктует» ему свои условия, а картографируемые географические образы постоянно конструируют, дополняют, переформировывают реальное пространство. В результате подобного картографирования географических образов создаются специфические фреймы[355] восприятия окружающей среды, которые как бы впитывают реальность в сами географические образы. Такие фреймы обрамляют традиционное географическое пространство, создают ему рамки. Хотя фрейм в одном из своих значений в переводе с английского и означает рамку, однако в данном случае мы сознательно расширяем значение этого слова. Следовательно, образ становится, в известном смысле, шире реальности, и при этом он ее усваивает в процессе и процессом картографирования. Как результат, на метауровне создаются карты географических образов. Концептуальные карты географических образов являются своего рода методологическим руководством для построения более подробных карт в специализированных областях деятельности – например, в области изучения культурного и природного наследия, в туризме, в управлении имиджами территорий и регионов[356]. Под имиджами территорий и регионов здесь понимаются ГО соответствующих географических объектов, разрабатываемые в прикладных целях и имеющие простые и понятные для СМИ репрезентации.

      Развитие ОГК ведет к созданию специфического языка образно-географической карты. Семантика образно-географических карт опирается на возможности морфологической трансформации ГО по отношению к соответствующему географическому объекту и к самому себе. С одной стороны, один и тот же географический объект может выступать как источник, порождающий несколько различных ГО и, соответственно, несколько возможных образно-географических карт с разным составом элементов, а также с различными значениями совпадающих во всех картах элементов. С другой стороны, возможно создание нескольких образно-географических карт одного и того же ГО, с различной интерпретацией составляющих его архетипов, знаков и символов – в зависимости от целей и задач создающего ту или иную карту. Следовательно,

      ОГК само по себе есть самостоятельная, важная в содержательном плане часть моделирования ГО.

      2.4.3. Картосемиотика географических образов

      Необходимо констатировать здесь сильные отличия от традиционной семиотики географической карты, хотя при этом, картосемиотика географических образов, несомненно, опирается на нее. Проблема состоит в следующем: каковы расстояния (их символичность, знаковость) между образами в геосемиотическом пространстве[357], как их трактовать и интерпретировать?

      Политико-географические

354

О Cadhla S. Mapping a Discourse: Irish Gnosis and the Ordnance Survey 1824–1841 // Culture, Space and Representation. A special issue of the Irish Journal of Anthropology. 1999. Vol. 4. P. 94.

355

См.: Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979.

356

См. в связи с этим: Кирюнин А. Е. Имидж региона как интериоризация культуры. М.: Книжный дом «Университет», 2000; Панкрухин А. П. Маркетинг территорий: Учебное пособие. М.: Изд-во РАГС, 2002; Шлаффке М. Экономические основания конструирования рекламой вымышленных объемных изображений при создании имиджа туристского региона // Теория и практика международного туризма / Сб. статей; Под ред. А. Ю. Александровой. М.: КНОРУС, 2003. С. 162–168.

357

См., например: Лютый А. А. Язык карты: сущность, система, функции. М.: ИГ РАН, 2002; также: Крутько В. Н. Семантические модели и проблема представления географической информации // Вопросы географии. Сб. 127. М.: Мысль, 1986. С. 17–22 и др.