Культура и пространство. Моделирование географических образов. Дмитрий Николаевич Замятин

и не фантазмы. Это то, каким способом тела поднесены друг другу, это значит – произвести на свет, сместить на край, восславить границу и осколок»[324]. Географический образ есть представление тела, телесность самого места. Уже ранний Модерн предлагает огромное количество утопий, при этом ряд их был рассчитан на реализацию[325]. В мире Постмодерна уже невозможны утопии, это «география приумножающихся эктопий»[326]. Географические образы в своей размещенной телесности являют мировое развитие. Мир – постоянно разворачиваемая и переворачиваемая образно-географическая карта. Это постоянно изменяемые геоиконические конвенции, в результате которых мир предстает как сетевая поверхность анимационных изображений[327].

      Географическое пространство Постмодерна – это семиотическое пространство, воспринимаемое по преимуществу топологически. Топика образно-географического пространства определяет семиозис мирового развития. Географические образы приравнены к иконическим знакам. Знаковый иконизм географических образов заключается в их необходимой визуальности, фреймовости, сценарности; отсюда представление о мире как «колоде» образно-географических карт. Мир Постмодерна не центрирован, однако любое место есть граница, прежде всего телесная. Геосфера Постмодерна целиком самоописывается и саморегулируется, подобно центру классического культурного пространства Модерна[328]. Мир Постмодерна повсеместно пограничен и эксцентричен. Постмодерн использует здесь достижения Модерна – возникновение самой идеи и практики границы, разделение внешнего и внутреннего, однако использует их по-своему. В мире Постмодерна пограничность и эксцентричность означают максимальную подвижность, текучесть, постоянный дрейф границ; внешнее постоянно перетекает во внутреннее и наоборот. Пространство и время в нем практически не разделимы. Центры и границы совмещаются, сосуществуют, соединяя принципиально различные пространственные характеристики. Постмодерн осуществляет повсеместность в буквальном смысле.

      Географические образы Посмодерна могут «тасоваться», как колода карт; ход «тасования» определяет контуры его мира. Предтеча постмодернизма аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес в рассказе «Тлён, Укбар, Орбис Терциус» описал процесс создания энциклопедии вымышленной страны, который постепенно должен оказать влияние на конфигурацию и содержание реального мира. Задача состояла в том, чтобы «… изобразить мир, который бы не был слишком уж несовместим с миром реальным. Рассеивание предметов из Тлёна по разным странам, видимо, должно было завершить этот план…»[329]. Мир вымышленного Тлёна – это мир Постмодерна. Основой его геометрии является не точка, а поверхность; перемещаясь, человек меняет окружающие его формы автоматически. Утеря предметов ведет к появлению вторичных, уже найденных, предметов («хрёниров»), формы которых более соответствуют ожиданиям их нашедшего. Образуется череда «хрёниров», меняющих своими

324

Там же. С. 157–158.

325

Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семио-сфера – история. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 182–183.

326

Там же. С. 156. Ср. также античный экфрасис: Гусейнов Г. Ч. Типология античной мифографии // Античная поэтика. Риторическая теория и литературная практика. М.: Наука, 1991. С. 232–256.

327

См. в связи с этим: Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. С. 128, 131, 135. См. также: Greimas A. J. For a Topological Semiotics // M. Gottdiener, A. Ph. Lagopoulos (ed.). The City and the sign. N. Y: Columbia University Press, 1986. P. 25–54.

328

См.:Лотман Ю. М. Указ. соч. С. 179.

329

Борхес Х. Л. Сочинения в трех томах. Т. 1. Рига: Полярис, 1994. С. 286.