Не потревожим зла. Соня Фрейм

Учить такую муть — все равно что пи́сать, стоя на одной ножке.

      Ну, началось.

      Люк ухмыльнулся себе под нос, однако его внимание неизбежно переключалось на Алису.

      — И какой профиль?

      — Аутопсия.

      — У тебя, видимо, крепкие нервы и желудок.

      — А у тебя нет? Для тебя так близки все эти… трупы.

      Тени под его глазами словно стали резче, но он только ей улыбнулся вместо ответа.

      — Ты хоть одного видел? — решила поддеть его Алиса. — Или так… мертвечина — твой эстетический концепт? Как-никак готика.

      — Я видел, — сдержанно ответил он. — Не так много, как ты. Но видел.

      В его словах мелькнуло что-то странное.

      Люк усмехнулся с полузакрытыми глазами и протянул безо всякой обиды:

      — Тебе не нравится мое творчество.

      — Не обижайся, но мне кажется, что твои эмоции так наигранны. Хотя твои ранние песни меня действительно тронули, — с усмешкой ответила Алиса, сама не понимая, откуда возникло желание легкой конфронтации. — В чем перемена? Шоу-бизнес и разврат?

      — Типа того.

      Силы вернулись к Оле или же это была вторая волна опьянения, но она вдруг встряла в их разговор.

      — Люк, не слушай ее, она не в теме. Главное — любовь и преданность тех, кто тебя понимает, — выдала она, подвигаясь к нему все ближе и ближе.

      Заодно ее рука выдрала из бара еще какую-то маленькую бутылку. Кажется, это была фруктовая водка.

      Люк хохотнул и переспросил:

      — Любовь? Да брось, это остервенелое обожание — просто временное помешательство. Девочки и мальчики, обнаружившие в себе смутную потребность любить, направляют ее на своего кумира. Я — ваш символ.

      — Символ чего? — не поняла Оля, не зная, как реагировать на его странную откровенность.

      — Чего хочешь, — ответил Люк. — Ты вольна вложить в меня любой смысл.

      «А не дурак он, этот Янсен», — подумала Алиса.

      — Как бы то ни было… есть те, кто будет любить тебя до конца жизни! — упрямо заявила Оля, так ничего толком и не поняв.

      Люк неожиданно ей улыбнулся и сказал:

      — Это пройдет. Твой идеал в реальной жизни — занудный тип, да еще и алкоголик.

      И снова наступило молчание, быстро наполнившееся шумом несмолкающего дождя. Ночник освещал лицо лежащего Люка и обрисовывал контур Оли, застывшей подле него. Где-то поодаль от света угадывалась фигура Алисы. Так, втроем, они пребывали в этой комнате в полном молчании, и каждый нашел здесь свое место.

      — Зачем же тогда ты продолжаешь играть? — решилась спросить Алиса, уже без враждебности.

      Люк словно вышел из транса. Его взор медленно скользнул в сторону Алисы. Что это за девушка такая? Ее вопросы точно по лбу били.

      Оля некстати икнула и зажала рот ладошкой. Лицо Люка перед глазами делало сальто. Под тяжелыми слоями дурмана она почему-то подумала, будто нога судьбы, приведшая ее сюда, теперь делает все, выпинывая ее как третью лишнюю.

      — Я сейчас… — пробормотала она и пошла к выходу, сбив по дороге пару ночников.