Слева молот, справа серп. Михаил Шахназаров

Но тебе захотелось посмешить народ. И ты заставил Абика влепить именно вот эту карикатуру, да еще и с издевательской подписью про отличного семьянина. А заголовок?

      – Вы еще скажите, что интервью плохое.

      – Я про заголовок говорю, а не про интервью, твою мать, – Матвеич подпалил сигарету и тут же нервно ткнул ею в пепельницу. – «Нормунд Вуцанс. Он понимает язык лосей и бобров». Ты совсем охренел, Рома? Он же егерь, а не животное!

      – Виктор Матвеич, это его слова. Он сам сказал, что иногда ему кажется понятным язык лосей, бобров и филинов.

      – Но зачем это было выносить в заголовок? Чем тебе не угодил этот лесник?

      – По-моему, вы утрируете, Виктор Матвеич. Ну не предложил даже чаю выпить, это ладно. А в остальном все нормально.

      – Понятно. Зато, если бы он предложил выпить водки, ты бы эту клоунаду с фото и заголовком не сотворил. Вот Андрюша Марьин. Вот молодец! Взял отличное интервью у Софии Ротару. Она ему календарик с автографом подарила в благодарность. И читать его работу приятно. Начал исправляться парень. А у тебя все через жопу.

      – Стараюсь не отставать от курса Родины.

      – Знаешь, почему ты сейчас так говоришь, Рома? Потому что времена изменились. Теплее стало, вольготнее. А еще ты пользуешься моей добротой и уважением к твоему таланту. Но и у доброты есть граница. В случае с тобой добро и вправду наказуемо. Рома, скоро я уезжаю в отпуск.

      – Слышал, что на озеро Балатон, Виктор Матвеич. Мечтаю туда попасть.

      – Попадешь. Если дурить перестанешь, обязательно попадешь. Рома, не дай бог мой приезд омрачит новость о твоей очередной выходке. Это будет не последней каплей. Это будет последней Ниагарой. Но накроет она тебя.

      Марьин перепачканными пальцами пытался заменить ленту на пишущей машинке. Матерком поминал производителей.

      – Взгрел Матвеич за этого лося Вуцанса?

      – Взгрел и тебя в пример поставил. Любитель Вески и Ротару… А еще сказал, что в отпуск отчаливает.

      – И хорошо. Вернется отдохнувшим, добрым.

      – Он этот момент упомянул. Сказал, что не дай бог я омрачу его приезд какой-нибудь очередной выходкой.

      – Ты, Ромка, может, и не омрачишь. А вот Гвидо это сделать вполне способен.

      – Вырос бы у него хер таким же большим, как рога у этого хмурого лесничего, – мечтательно произнес Рома.

      К вечеру Ригу накрыли тяжелые тучи. На уставший от жары город упали первые капли дождя. В крохотном баре звучал голос Джо Дассена и пахло хорошим кофе. Зоя с грустной улыбкой смотрела на мокрую брусчатку мостовой.

      – О чем думаешь, Зоюшка?

      – Думаю, Ромка, почему ты все никак взрослеть не хочешь.

      – Может, не дано. А может, просто не хочу. Ты про случай с рогатым егерем?

      – Да хотя бы и про него.

      – Зой, ну не мог я это фото не поставить. Меня даже внутренний голос убеждал – не надо. По слогам убеждал, представляешь? А я возьми да поставь.

      – Терпеливый он у тебя, Ром, – внутренний голос. Подсказывает, а ты его посылаешь куда ни попадя, да еще над ним