Сыч – птица ночная. Лев Пучков

и… Черт, неужели у меня все получается?! Выходит, зря яму копал? Ай да я, ай да…

      – Рот закрой, сиди тихо, – грубо урезониваю себя, прогоняя несвоевременное победное чувство. – Ты еще выберись отсюда…

      Да, напрасно я так, напрасно. Это я давно на войне не был – квалификацию теряю. Закон и суеверие войны в одной упаковке: пока не прибыл на базу и не доложил о выполнении задания, не смей думать, что все позади. Даже если преодолел последние тридцать метров полосы своих МВЗ[5] и благополучно спрыгнул в родную траншею, где сидят бойцы дневной смены, не смей отвечать на их приветствие, что все в норме. Что рейд БЫЛ удачным. Он не «был». Он продолжается. Потому что по пути к штабной землянке тебя десять раз успеет шлепнуть похмельный снайпер, не выполнивший накануне план, или накроет шальной миной, свалившейся невесть откуда по прихоти своенравного Марса (для тинэйджеров, которые не в курсе, – это вовсе не шоколадный батончик, а бог войны – суровый бородатый дядька!)…

      Положив ладонь на крышку «дипломата», я собираюсь захлопнуть его – и замерзаю на месте, как ледяная статуя.

      – И-и-иккхх… – слышится из избушки. В природе определенного свойства звуков я разбираюсь достаточно хорошо: специфика прежнего образа жизни обязывает. Этот звучок явно немеханического характера, его может издавать только человек. Причем человек сильно удивленный, можно даже сказать – сраженный наповал или морально убитый. А поскольку все человеки в избушке некоторое время назад убиты – и вовсе не морально, а тривиально переведены мною в категорию «трупы», – издавать ничего такого они не в состоянии. Это значит, что…

      Не желая додумывать далее, прыгаю к дверному проему, одновременно вскидывая автомат к плечу. На мгновение замираю на пороге, пытаясь понять истинное значение обрушившейся на меня катастрофы.

      – Господи! Откуда же ты взялся, родной мой?!

      В юго-западном оконном проеме, с наружной стороны, торчит бритая башка. Рот открыт, глаза навыкате, выражение совершенно бессмысленное – разве что слюна не течет. Башка удивлена – видимо, она нечасто встречается в повседневной жизни с тем, что ей удалось рассмотреть в избушке. Отсюда и всхлип: шок, вызванный неожиданным открытием, спас мне жизнь. Больно мне, больно! Деградирую я, друзья мои, – упустил из виду такую элементарную комбинацию. Просто все. За тот короткий промежуток времени, что я не вел активного наблюдения за подступами к своему опорному пункту, пацан перебежать от опушки не мог – на Бэтмена он не похож. Пацана привез Калина. На закорках у джипа – в виде запасного колеса или модифицированной жесткой сцепки, не важно, – но факт: вне салона. Снаружи машину я не осматривал, джип все время был ко мне передком и правым боком. Пацану была поставлена простая задачка – пока я общаюсь с Калиной, подобраться с тыла к одному из окон избушки и завалить меня метким выстрелом в упор. Пацан молодец – подобрался. А завалить – увы, не сподобился. Не ожидал, что увидит в избушке ТАКОЕ…

      Это я расписываю

5

Минно-взрывные заграждения.