Блокпост. Лев Пучков

Прими соболезнования. То, что мы друг друга мочим, – это понятное дело. Но когда матери наши умирают – это горе, я знаю. Самое страшное горе…

      Лицо Артура вдруг расплылось и утратило очертания – Иван хлюпнул носом и неловко полез окольцованными руками вытереть слезы. Артур начал что-то говорить, но он не слышал, потихоньку впадая в ступор. Мать – единственный человек в этом мире, который был ему близок и дорог. В последнее время он редко бывал дома – отчасти из-за специфики работы, отчасти из-за холостяцкой безалаберности. А может, еще и потому, что дома не нуждались в его помощи. Мать всегда отличалась железным здоровьем и даже после гибели отца легко управлялась с громоздким крестьянским хозяйством. В последний раз они виделись три года назад: Иван как раз попал в пору сенокоса и пришлось через «не хочу» помогать – куда денешься! Справились вдвоем, никого не приглашая, хотя накосить на три коровы – это вам не колбасу в буфете трескать. А под конец, когда скирдовали, мать заставила Ивана вскарабкаться наверх и за три часа в буквальном смысле загоняла навильником. Неделю потом отлеживался – все мышцы болели… Господи, да что ж такое стряслось, что заставило умереть такую жизнелюбивую и здоровую женщину, которой едва перевалило за полтинник? Несчастный случай? Или за эти три года она успела обзавестись каким-то не ведомым доселе недугом и все это время тихо угасала? А сыночек и не подозревал об этом – мотался себе по горам да в отпусках с девчатами развлекался…

      – Да ты слушай, капитан! – толкнул его Артур. – Слушай чего говорю. Тебя ж касается!

      Иван на краткий миг сосредоточился – лицо собеседника вновь обрело ясность, и стало понятно, о чем он говорит: половина суммы у них уже есть.

      – В последний раз, когда разговаривали, они предлагали отдать половину за двоих своих сотрудников. Офицера, говорят, оставим пока, за него потом выплатим. Я, естественно, не согласился. Сейчас, думаю, можно по-другому раскинуть… В общем, я еду болтать с ними – добазаримся, чтобы, значит, тебя отпустить за полсуммы, а этих оставить. Я о тебе пекусь – потому как раньше тоже в спецах хаживал… Так что завтра вечерком, если все удачно ляжет, будешь уже…

      – Какое сегодня? – перебил Иван, наморщив лоб и всматриваясь в телеграмму. – Число какое?

      – Двадцать второе, – терпеливо повторил Артур. – День нашествия фашистских захватчиков… хотя тебе это по барабану…

      – Поздно пришла, – сокрушенно пожал плечами Иван, кивая на телеграмму. – Че ж так поздно, а…

      – Ну, сам знаешь – пришла в часть, пока уточнили твои координаты, пока переправили… Наоборот, очень даже оперативно сработали молодцы. Завтра, если все получится…

      – Завтра никак не получается, – хрипло перебил Иван, уставясь пустым взглядом на телеграфный бланк. – Завтра уже хоронить будут – не успеваю…

      – Ну что ж – такова судьба, капитан, – философски заметил Артур. – Печально, конечно… Однако ехать мне надо – хорош тут с тобой болтать. – Он поднялся с топчана и направился было к выходу.

      – Вечером