Посёлок. Кир Булычев

произнес он. – Больше, чем на Томаса. Томас заботится о благе поселка, о сегодняшнем дне. Ты должен думать о будущем. Ты меня понимаешь?

      – Хорошо, – кивнул Олег, – а вы за мамой посмотрите, чтобы не скучала. Я принесу микроскоп.

      – Спасибо. Возвращайтесь скорей.

      Дик первым вошел в кустарник, легко и быстро отбрасывая концом копья легкие щупальца.

      – Держитесь ближе ко мне, – велел он. – Пока они не опомнились.

      Олег не оборачивался. Некогда было оборачиваться. Обернешься – ветка прилипнет к чеботу, потом не оторвешь, а оторвешь – три недели вонять будет. Отвратительный кустарник.

* * *

      К сумеркам добрались до скал. Как Томас и рассчитывал.

      Лес не доходил до скал, их алые зубы торчали из голой, покрытой пятнами лишайника долины, клочья облаков пролетали так низко, что острия скал вспарывали им животы и исчезали в сером мареве. Томас сказал, что пещера, в которой он ночевал в прошлый раз, сухая и добраться до нее легко. Все, кроме Дика, устали. А Дик, если и устал, об этом никому не говорил. Только скалил зубы.

      – Тогда было холодней, – произнес Томас. – Мы тогда решили, что в холод легче перейти болота. А перевал был закрыт. Я помню, мы шли тут, и под ногами звенело – заморозки.

      Между путниками и скалами лежало белесое круглое пятно метров двадцать в диаметре.

      – Тут и звенело? – спросил Дик, который шел первым. Он резко остановился на краю пятна. Оно чуть поблескивало, как кора сосны.

      – Да. – Томас остановился рядом с Диком.

      Олег отстал. Он час назад взял у Марьяны мешок, чтобы не надорвалась. Марьяна не хотела отдавать, а Томас одобрил: «Правильно. Завтра я тебе помогу. Потом Дик». «Зачем помогать? – отозвался Дик. – Вынем ночью лишнее, разберем по мешкам, и всем незаметно, и Марьяшке легче. Надо было раньше подумать. Два месяца собирались, а не подумали».

      «Интересно, а кому надо было думать? Ты такой же мыслитель, как и все», – заметил про себя Олег.

      А тащить пришлось немало, хоть Дик и говорит, что можно не беспокоиться о еде, он прокормит. Все-таки взяли и вяленого мяса, и корней, и сушеных грибов, а главная тяжесть – сухие дрова, без них ни воды вскипятить, ни зверей отогнать.

      – Знаете, на что это похоже? – сказала Марьяна, догнав мужчин. – На верхушку гриба. Громаднейшего гриба.

      – Может быть, – ответил Дик. – Лучше мы обойдем его.

      – Зачем? – спросил Олег. – По осыпи придется карабкаться.

      – Я попробую, ладно? – Марьяна опустилась на колени, вытащила ножик.

      – Ты что хочешь делать? – спросил Томас.

      – Кусочек отрежу. И понюхаю. Если это съедобный гриб, представляешь, как здорово? Весь поселок накормить можно.

      – Не стоит резать, – сказал Дик. – Не нравится мне твой гриб. И не гриб это вовсе.

      Но Марьяна уже вогнала нож в край пятна. Отрезать не успела – еле успела подхватить нож. Белое пятно вдруг вспучилось, задергалось, ринувшись валом в сторону Марьяны. Дик резко рванул девушку на себя, и они покатились по камням. Томас отпрыгнул следом и поднял арбалет.

      Дик, сидя на камнях, расхохотался:

      –