Цвет крови. Заглянувшие в Бездну. Алексей Калугин

При этом он был сам неимоверно удивлен тому, что способен еще хоть во что-то поверить. Должно быть, надежда на лучшее является таким же неотъемлемым свойством человеческой натуры, как и вера в добро. При том что жизнь постоянно старается убедить нас в обратном.

      – Замечательно, – счастливо улыбнулся врач. – Я понимаю, что прямо сейчас, с ходу, вы не в состоянии сформулировать все свои претензии и пожелания. Но, может быть, есть что-то такое, что бы вы хотели изменить в первую очередь?

      Пациент уверенно кивнул.

      – Я вас слушаю! – Карцев взял в руку авторучку, приготовившись записывать.

      – Киркоров…

      – Что? – врач решил, что он ослышался.

      – Киркоров, – с болью и надеждой посмотрел на него пациент. – Можно больше его не включать?.. У меня в камере телевизор…

      – Ну разумеется! – врач сделал запись в лежащем справа от него блокноте. – Вы получите пульт от телевизора и станете сами выбирать, кода и что смотреть! И, уважаемый Алексей Алексеевич, вы находитесь не в тюрьме, а в пансионате. И ваша личная комната – это палата, а не камера.

      – Я не знал, – пожал плечами Муромский.

      – Понимаю, – коротко кивнул врач. – Вам пришлось трудно, но теперь все станет иначе. Именно поэтому я лично решил переговорить со всеми пациентами, чтобы лучше уяснить для себя круг первостепенных задач… Еда вас устраивает?

      – Еда как еда, – безразлично пожал плечами Муромский. – Вот только витаминный напиток…

      – От него мы отказаться не можем! – решительно перебил пациента врач. – Витаминный напиток является неотъемлемой частью вашего лечения.

      – Можно спросить? – неуверенно посмотрел на врача Муромский.

      – Ну разумеется! Спрашивайте все, что угодно!

      – Почему я здесь?

      – Вы даже этого не знаете?

      – Нет.

      Карцев бросил авторучку на стол, откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул.

      – Безобразие! – с негодованием воскликнул он. – Форменное безобразие! – Карцев резко подался вперед. – Уверяю вас, Алексей Алексеевич, прежний главврач одним только снятием с должности не отделается! Нет! – решительно взмахнул он вытянутым пальцем. – Он ответит за весь тот форменный бедлам, что здесь устроил! Уж, можете мне поверить, Алексей Алексеевич!..

      – Я вам верю, – послушно кивнул пациент.

      Карцев положил руки на стол и переплел между собой пальцы.

      – У вас, Алексей Алексеевич, очень редкое и трудно поддающееся лечению заболевание…

      – Простите…

      – Да?

      – Так это лечебное учреждение?

      – Ну разумеется! А вы что думали?

      – Больше похоже на тюрьму. Или – психушку.

      – Вы совершили что-то незаконное, за что вас могли посадить? – усмехнулся врач. – Или у вас есть чувство, что вы не в своем уме?

      – Есть такое понятие, – медленно произнес Муромский, – как «карательная психиатрия»?

      – Да? – Карцев удивленно вскинул бровь. – И за что же, по вашему мнению, вас тут карают?

      – Над