Детский остров. В куриной шкуре. Предсказатель прошлого. Последние драконы (сборник). Кир Булычев

кричала и билась, как птичка в сетке!

      – Но я не для вас кричала, – обиделась Вероника. – Я для него кричала.

      – И все это время вы знали, что он мертвый? – спросил Милодар.

      – Разумеется, – после недолгой паузы согласилась Вероника.

      – И никаких возражений против поцелуев с мертвецом у вас не было?

      – А чем он хуже живых? – агрессивно спросила Вероника.

      – И от него этим самым… разложением, тухлятиной не пахло?

      – Почему?

      – От мертвецов всегда тухлятиной пахнет.

      – Только не от Джона Грибкоффа! – заявила девушка. – От него пахло одеколоном «Тореадор»!

      – Бывают же исключения, – пришла на помощь подруге Ко.

      – Нет, – мягко возразил Милодар. – Исключений, к счастью, не бывает. Но вы продолжайте, продолжайте. Значит, вы вошли внутрь сторожки, а он вас уже поджидал.

      – Да, – подтвердила директриса, – он тянул к ней темные руки!

      – Фиолетовые руки, – поправила директрису Вероника. – Чудесные фиолетовые руки.

      – Как бы боевая раскраска, как говаривали ирокезы, – пояснил Милодар, хотя никто его об этом не просил.

      – Он всегда такой.

      – Мертвецам этот цвет идет, – согласился Милодар. – И значит, запах от него шел несильный?

      – Не было запаха! – возмутилась Вероника.

      – А я не спорю. Значит, вы проснулись и принюхались…

      – Я не принюхивалась!

      – И он заключил вас в объятия?

      – Да, да, да! Я уже говорила!

      – А объятия были холодные?

      – Почему? – не поняла Вероника. – Самые обыкновенные горячие объятия.

      – У мертвеца? Он что у вас, с подогревом?

      – Но он же не совсем мертвый. Для меня он – как Ленин для коммунистов – вечно живой.

      – Но коммунисты с Лениным не обнимаются.

      – Не знаю, – сказала Вероника. – Но нам с ним было приятно обниматься. Я имею в виду Джона.

      – Спасибо за пояснение, – сказал Милодар. – Значит, нам повезло с мертвецом. Пахнет одеколоном и еще с подогревом.

      – Замолчите, какой вы гадкий!

      – И что он с вами стал делать в сторожке?

      – Он взошел со мной на ложе, – официально заявила девица, – и намеревался меня любить.

      – И при этом совершенно не вонял.

      – Да что вы с этой вонью к ней пристали! – воскликнула Ко. – Если ей показалось, что не пахнет, значит, это не играет роли.

      – Еще какую роль играет! Представьте себе, госпожа Аалтонен не успела бы откликнуться на крики несчастной жертвы…

      – Я тихо кричала, – буркнула Вероника. – Я кричала, потому что в таких случаях положено кричать. Знала бы, что вы подслушиваете, взяла бы себя в руки и промолчала.

      – Разумно, разумно, – задумчиво произнес комиссар. Он пошел вокруг сторожки, остальные последовали за ним. С дальней стороны находилась полуразрушенная стена.

      – Здесь привидение выскакивало наружу? – спросил Милодар.

      – О да! – подтвердила